Не я не скулю. В жизни всякое
случается. И испытание медными трубами нужно выдерживать так же
достойно, как огонь и воду. Но я, походу, в этом раунде пропустил
удар. Привыкший раньше ловить на себе восхищенные девичьи взгляды,
теперь, оказавшись вдруг словно прокаженным, я запил горькую… И,
вот, до сих пор не просыхаю, напропалую синяча уже бог знает какой
по счету день…
– О, Севыч, здорово! – вырулив из
коридора, я загородил на лестнице проход субтильному очкарику в
цивильном джинсовом костюмчике и модных кожаных туфлях, на фоне
которых мои стоптанные тапки и мятые, в грязных пятнах майка с
боксерами выглядели просто по-бомжатски, дополнительно подпитывая и
без того лютую злобу на весь белый свет. – Давно не виделись! Че,
как сам?
– П-привет, Са-саня, – залепетал в
ответ очкарик, судорожно пытаясь выдернуть свою хилую ладошку из
тисков моего свирепого рукопожатия.
– Как-как ты меня назвал? Са-саня?..
Да это предъява, братан!
– Нет-нет… Что ты… Я вовсе не имел в
виду, что ты…
– Че ты там имел, мне насрать, –
откровенно издевался я, не отпуская руку хлюпика. – Но ты только
что конкретно накосячил, братан. Андестенд?
– Я… я… я…
– Головка от буя, – гоготнул я. –
Короче, расклад, Севыч, у нас такой. Выбирай: разок по щам, или на
лапу мне косарь?
– Коссс…
– Правильное решенье, братан, – я
растянул щеки в довольной лыбе. – Гони бабло, и проваливай.
– Только у меня все на карте. Налички
нет. Давай…
– Давать те дружок твой
заднеприводный будет, – ощерился я, перестав улыбаться. – Гони
косарь, сука, а то ща втащу!
– Дубинин, ну-ка отпусти Горохова! –
появившаяся на лестнице, как чертик из табакерки, девушка в строгом
брючном костюме решительно вступилась за угодившего в переплет
очкарика.
– Савельева, не лезь, а, – фыркнул я
в сторону заступницы (Ирины Савельевой – старосты группы, в которой
я когда-то учился, девушки, строившей мне когда-то глазки, и
писавшей когда-то по «вайберу» любовные сообщения). – У нас с
Севычем мужской разговор. Севыч, скажи? – я еще сильнее стиснул
ладонь своей жертвы.
И очкарик позорно захныкал.
– Дубинин не стыдно тебе? До чего
человека довел! – староста стала вырывать культяпку плаксы из моего
кулака.
– Ой, да забирай свою подружку, – я
брезгливо отбросил руку очкарика. – Думал, пацан нормальный, а он
бабой оказался. А у Сани Дубинина принцип – я женщин не бью.