Поначалу я прозябала дома, не зная, куда пойти, чем заняться, с
кем поговорить и как теперь вообще существовать. Ситуацию немного
спасло поступление в универ. Там я познакомилась с Ксюшей, с
которой потом общалась все лето в соцсетях и по видеосвязи. Это
стало отдушиной. Она мне отчасти заменила мою Машку, или мне так
казалось. Просто было уже не так одиноко.
В универе я тоже быстро сдружилась с Лизой, а Вика шла с ней в
комплекте. Они мне слегка напоминали нас. Полянку и Малинку.
Наверное, поэтому мне было с ними так комфортно и интересно.
Провалившись в воронку воспоминаний, я совсем забыла о том, что
волновало меня с утра, о парне, о котором боялась вспоминать,
понимая, что он мне уже безумно нравится, и боясь влюбиться в
кобеля, не пропускающего ни одной юбки. И уж тем более забыла о том
мужике, про которого пыталась узнать хоть что-то, что могло бы
помочь маме. Было бы неплохо, нарой я на него компромат.
Очнулась от своих мыслей, когда в замочной скважине
поворачивался ключ.
— Ужин! Блин, забыла!
— Мамуль, Машка звонила! — закричала я, выскакивая в коридор. —
А что это с тобой?
Поля
Мама поджимала губы и прятала от меня глаза, словно ей было
стыдно за что-то.
— Мамуль, все хорошо? — обеспокоенно спросила я.
— Все в порядке, — поспешила убедить меня мама и улыбнулась.
Я заметила ее порозовевшие щеки и неестественно красные губы.
Мама редко так ярко их красила. Особенно на работу. Странно.
— Мамочка, ты меня прости, я совсем про ужин забыла. Машка
позвонила, и я забыла обо всем на свете, — снова напомнила я о
подруге.
— Ну и где же наша пропажа? — тут же оживилась мама. — С ней все
в порядке?
— Сказала, что все хорошо, но не сказала, где она. Боится, что я
сдам ее родителям.
— Главное, что с ней все хорошо. Жива, здорова. Остальное не так
страшно. А насчет ужина не переживай. Сейчас я переоденусь, и
быстренько приготовим что-нибудь, — ответила мама и быстро скрылась
в ванной.
Я сразу пошла на кухню, чтобы провести ревизию в холодильнике и
шкафчике и определиться с блюдом. Мама вскоре присоединилась, но
была крайне задумчива и не особо участвовала в диалоге, словно
мыслями была где-то далеко. Я не стала донимать ее разговорами,
предавшись своим мыслям.
С того самого дня я больше не видела маму печальной или
расстроенной, ее настроение было всегда приподнятым, и на все
вопросы о работе она говорила, что все прекрасно. Неужели этот
паразит Дмитров отстал от моей золотой родительницы?