-
Вот так, да, - удовлетворённо произнесла тётка и вынесла из избы
некое подобие полотенца, - странный племянник у Марьи Ивановны, то
ли растяпа, то ли неумеха.
- А
где сама Марья Ивановна? - осторожно уточнил участковый, быстро
вытираясь и накидывая на себя рубаху и штаны. В дырки последних
была продета верёвка, которую Попович затянул потуже. Если вдруг
упадут, сраму не оберёшься.
- В
Новгород укатила, - вздохнула тётка, - тамошний великий князь
попросил нашего великого князя прислать лучшую знахарку, вот она и
помчалась. А меня уговорила приглядеть за тобой.
- А…
- в голове советского участкового выражение «великий князь» не
упиралось никуда и ломало все стереотипы.
- А
меня зовут Лукерья Степановна. Мы с твоей тёткой закадычные
подруги, обе знахарки, живём по соседству.
-
Но… - Алексей обвёл рукой пустые стены комнаты избы. Никак она не
походила на жилище «лучшей знахарки».
- Не
обращай внимания, - догадалась Лукерья, - Марья Ивановна здесь уже
давно не обитает. Для удобства великий князь поселил её рядом со
своими палатами. Она туда полностью переехала. Вот уже год, как мы
стали видеться с ней пореже. Это твои сапоги, что ль?
Тётка нагнулась и достала из-под стола
пыльные сапоги.
-
Вот я старая, не соображу. Конечно, твои, чьи же ещё.
Взгляд знахарки упал на красный опухший
большой палец левой ноги Алексея.
-
Что ж ты молчишь, сердешный? - запричитала она, - Больно ведь!
Пошли ко мне. Да не обувайся пока.
Тем
не менее, Алексей привычным движением обмотал портянкой правую ногу
и засунул в сапог. И зашкондыбал в одном сапоге за
женщиной.
Они
вышли из калитки и, пройдя вдоль забора, попали в соседний дом,
отличавшийся от того, который достался участковому, как ручеёк и
река. Дом Лукерьи Степановны возвышался в два этажа, за ним
виднелись многочисленные пристройки, где-то кудахтали куры, мычали
коровы, блеяли козы и хрюкали свиньи.
Внутри дома комнат было несколько, повсюду
висели пучки трав, пахло так, что кружилась голова. Правда, пахло
приятно.
-
Ещё вопрос, - участковый даже на глаз прикинул, что окна Лукерьи
явно больше окон его названной тётки, - отчего же Марья Ивановна
себе такой же дом не отгрохала.
-
Так это я всё на одном месте сижу, а она всю жизнь по сёлам и весям
мотается, - всплеснула руками соседка, - придёт домой, переночует,
да к новым больным побежит.