- Просто жил я за «дальним» морем, в
стране Япония, а там православных шибко не любят. Чуть промашку
допустишь – голова с плеч!
- Страсти та какие, - старик
ужаснулся, глаза округлились, а пальцы схватили козлиную бородку. И
неожиданно спросил:
- Не покрестишься, если головы так
рубят без милости. А прозывают как тебя, боярин, не
прогневайся.
- «Князь», - машинально отозвался
Иван, и тут сообразил, что его поймут иначе, будто он титул привел,
поправив старика. Так и вышло, Семен растерянно заморгал и еще ниже
поклонился:
- Прости, княже, не признал. Хотя
крест у тебя знатный, такие токмо князья носят. И цепь из злата,
умелец сотворил. А звать тебя как, княже?
- Иван Владимирович, - отозвался
Князев, но тут же добавил, запуская в разговор подготовленную
«легенду»:
- Родился я здесь, но малым ребенком
увезен был далеко, за тридевять земель, в тридевятое
царство-государство, где самураи с катанами, мечи так называют, по
улицам ходят. Казнили моих родителей, всех братьев и сестер
опричники, по приказу злого царя. А старый слуга спас, но бежал со
мною, предсмертную волю отца моего выполняя. Но умер, когда мне
десять лет исполнилось, оттого многое не знаю. Но царь той страны,
прозываемый микадо, отправил меня послом сюда – а всех моих
спутников посольских злые люди поубивали, один токмо я и
добрался.
В юности Иван раз пять пересматривал
фильм «Сегун», и книгой зачитывался, много раз ее перечитывая.
Эпохи, как он понимал, примерно соответствуют, а выдавать себя за
европейца не рискнул. Языков не знает, и что на Западе происходит,
не ведает. Зато здесь вряд ли найдется знаток синтоизма, а японскую
речь вообще никто не знает, как и не подозревают о существовании
самой страны Восходящего Солнца.
Так что отбрехаться можно…
- Ух, вот попал я, так попал –
абсолютно никчемен в этом мире, разве только убивать. Впрочем,
ремесло военное во все времена ценится, и люди им владеющие, по
самому высокому тарифу оплачиваются. Такова цена крови – и твоей
собственной, и вражеской, ту, которую прольешь…
Иван хмыкнул, еще раз окунулся в чуть
теплую водичку – все же май давно, солнце уже хорошо пригревает, а
глубина в речушке по пояс будет в самом глубоком месте, а так по
колено. А кое-где даже курица вброд перейдет, перья не замочив. Он
теперь каждый день ходил на речку купаться, а сегодня простирнул
одежду, «Малому» не доверил – мало ли, порвет еще, тогда вообще
носить будет нечего.