Глаза Клода были большими и глубокими, как
океан. Смертоносно-прекрасными. Затягивающими, как омут до такой степени, что в
коленках ощущалась слабость и дрожь.
– Позволить? Каким образом?! Лишиться
девственности с родным братом?.. Это –
не обсуждается. Другие предложения будут?
– Когда просишь о помощи, маленькая
сестрёнка, лучше избегать требовательного тона. Ведь не я пришёл к тебе с просьбой?
Ты – ко мне.
– Прости. Прости, я просто расстроена, растерянна.
Я не хотела никого обидеть, но когда я пугаюсь…
– Ты злишься, помню. Хорошо. Твои
извинения приняты. Раз для тебя это так важно, ангелочек, твоя девственность
останется при тебе. Хотя, говоря по правде, лишись ты её со мной или с кем-то
мне подобным, для твоего человека было бы лучше. При инициации мы почти всегда
убиваем, если речь идёт о простых смертных.
– Что
я почувствую? – дрогнувшим голосом спросила Николь.
Бровь Клода вновь удивлённо изогнулась,
выражая вопрос и, одновременно, сарказм:
– Я не знаю, что чувствуют женщины во
время коитуса. Вопреки человеческим сказкам, свой пол мы не меняем.
Николь вспыхнула от смущения, но
продолжала держаться делового тона:
– Я говорю о метафизической стороне
вопроса. Что я почувствую, как пробуждённый суккуб?
– Голод. Ты почувствуешь очень сильный голод.
Это чувство будет расти, станет всеобъемлющим, трудноуправляемым. Как правило,
новички с ним не справляются. Потребуется время, чтобы научиться самоконтролю.
– Значит, мой первый партнёр обречён?
– Ну, чисто теоретически мы можем прерывать
процесс питания. Но проблема в том, что теории – это теория, а вот на практике я
о таком не слышал.
– Как это происходит – как мы убиваем
людей?
– Ты выпиваешь жизненную энергию. Человек умирает.
– Как это – выпиваешь?.. Я не понимаю! Как
можно выпить то, чего нельзя увидеть? Это же не кровь, не вино, не вода?
– Опять упираемся в тоже, что и четверть
часа назад – как я могу рассказать тебе о том, о чём у тебя нет даже понятия?
Но могу показать.
– Я не готова к перверсиям.
– Жизнь таких, как мы, – я и ты, – с точки
зрения таких, как твоя мать – одна сплошная перверсия. Если хочешь жить,
рекомендую с этим смириться. Если не хочешь – тоже. Ведь как суккуб, ты
бессмертна. Как ты хочешь, чтобы я помог тебе, Николь? Могу показать, как сам питаюсь
жертвой? Могу отпить пару глотков от твоей Чаши жизни? Выбирай, маленькая
сестрёнка.