Лана растерялась лишь на мгновение когда поток черной крови
ударил из раны, а потом перехватила когтистую руку в воздухе,
прежде чем та пала на землю и прижала к обрубку. Плоть забурлила
подстегнутая пламенем сердца, почти мгновенно рана срослась. Но она
все еще не понимала, чувства молчали как будто обманутые, даже
инстинкты не могли подсказать о том что произошло. Низко зарычав
она бросилась на Луннокрылого вновь.
Тот перехватил сабли обратным хватом и закрутился как дервиш,
отбивая первые два удара черных когтей, направленные в грудь и шею,
белые клинки бессильно выбивали искры отводя удары в последние
мгновения, не замедляясь Лана сразу же ударила следом хвостом ему в
грудь, но чернокожий уклонился в последнее мгновение, лишь получив
длинный порез в бок и ударил своими клинками крест-накрест. Два
удара, оба из которых демоница смогла отразить, рвут ее тело
четырьмя кровоточащими ранами, хвост разрублен в середине,
нагрудная броня пробита, левая лапа надрублена, а второе крыло
отсечено.
Риэль вновь отступает, как будто играя, когда она оседает, почти
падает, в черную пыль кружащеюся на проморзглом ветру. Вспышка боли
немного возвращает ясность сознания, Лана ошеломленно оглядывается
пытаясь понять какого черта она здесь забыла. Но древняя ненависть
вновь накатывает черной волной, глуша попытки логики ее остановить.
Сереброволосая вспыхивает фиолетовой аурой и бросается в бой. Она
слышит крик далекий, протяжный и полный отчаяния. Там внизу,
вдалеке, где потухло пламя, но остались тысячи душ.
Четыре плавных удара обрушиваются на нее, два рубящих сверху,
переходящих в мгновенный круговой шквал направленный в грудь.
Первые два удара она принимает на пылающую фиолетовую ауру
сознательно их игнорируя, а два других останавливает обсидиан
когтей. Чувства на пределах возможностей говорят Лане о том что
творится вокруг. Сейчас она видит даже потоки воздуха и то как
танцует пыль, поднятая их схваткой. И успевает заметить призрачные
смутные тени врага, справа, слева и позади. Не четыре а двенадцать
клинков, обрушиваются на нее из других слоев кошмара, разрубая тело
на части.
Броня трескается, а тело распадается на куски, боль шквалом
плавит мозг от восьми глубоких ран, хор призрачных голосов все
ближе, домен взывает, приветствуя свою госпожу. Легион душ
заточенных там еще со времен первого цикла, молят о избавлении,
смерти, покое. Забытые и оставленные всеми, даже своим мучителем и
палачом. Их неизмеримая боль переполняет, собирает тело из обрубков
воедино, до того как оно рассыпется на части. Лана поднимает глаза
на Уриила и клокоча кровью в легких хрипит: