Это о том,
сколько стоил вход. Но войти – даже не полдела…
За время
семестра пятнадцать человек сами не вывезли, написали рапорты о
переводе, да у шестнадцати не выдержали нервы. Потом ребята, кто
остался, ушли отдыхать в лыжный поход, и мы трое по домам. Кому
пришлось веселее, вопрос сложный.
Из еды у
парней было только то, что несут на себе. Это бы и ладно, но дали
ведь всего на десять дней. Кадеты обязаны переносить голод –
последнюю неделю жёстко экономили. И холод. Через две-три ночи
инструкторы запрещали разводить огонь. Зимой, на снегу. Маги
выручали всех, отдавая тепло.
А если устал
или простыл, что не можешь бежать со всеми, то плохой кадет и в
офицеры не годишься. Таких ребят инструкторы отпаивали горячим чаем
и щадящим ходом провожали или относили до станции. Причём, каждый в
любое время мог заявить, что переоценил себя, рановато ему в
офицеры.
Сдали зачёт
лыжной прогулкой сорок семь пацанов. А нас троих просто списали
всех. Я не должен был остаться в Корпусе, но остался лишь благодаря
упёртости, шантажу и природной наглости. И чья наглость и упёртость
была решающей, моя или Тёмы, задачка даже для меня слишком сложная.
Оба постарались.
Но остался я
в корпусе. Подсчитал, всплакнул в душе – оно того явно не стоило.
Но сделанного уже не переделаешь – я сам выбрал такую
жизнь.
Сначала
всё-таки порадовался от души, что ещё жив. Затем огляделся и
обнаружил, что в жизни есть много интересного и кроме Катиных
прелестей. То есть она не стоит на месте! Жизнь не
стоит.
Вот от меня
отстали и заявили нам, что из нас точно получатся солдаты, только у
нас пока солдатской специальности нет. А если завтра война? Так
первой нашей профессией стала заряжающий танка, а второй боец
отделения. Ну, кем ещё станет заряжающий, когда танк
подобьют?
Вот вместо
шагистики мы рыли окопы, а тянули носок только по воскресеньям в
виде отдыха. Не пробовали в феврале ковырять землю? А на скорость?
Кто первый окопался, тот идёт себе под душ и делать
уроки.
Учиться ведь
меньше не стали. И что характерно – учились мы со вторым курсом на
первом этаже, так стало просторно! А третий, четвёртый и пятый
курсы на втором этаже и разницы не заметили.
Когда
наказывали, я всегда успевал первым. Сначала выручала привычка к
грязному труду. Смешно – у меня, боярина, у единственного в пяти
потоках нашлась такая особенность.