Поэтому-то Дру-уг допустил ошибку, когда сказал, что подземный
народ уже давно не видел чародеев. Видел... Ворона и его
приближённых.
А поскольку Лик-тики производил впечатление толкового лидера, то
он просто не мог не озаботиться защитой от дикой магии. И, похоже,
ему таки удалось найти подходящее средств — именно поэтому вождь
морфанов был так спокоен.
Что это за средство? Пока не знаю, но раз Лик-тики пришёл на
встречу со мной безо всякой опаски, то оно было при нём. При нём
или на нём...
Вдох-выдох. Нужно ещё сильнее ускориться. Время буквально
утекало сквозь пальцы.
Чем Лик-тики отличался от остальных мофанов, которых я видел?
Ничем... Ничем, кроме одежды.
Он был единственным, кто не носил шипастых доспехов — остальные,
похоже, таскали их не снимая. Дру-уг даже предпочитал ходить
голышом, лишь бы не портить и без того дышавшую на ладан броню. Но
это, понятное дело, от бедности, а вот почему Лик-тики встретил
меня в простом халате? Да ещё и сшитом из такой странной
ткани...
Я сбросил скатку с плеча. Покрывало, под которым Король нищих
прятал статую «Сапфироглазого». Помниться, из-под него не мог
вырваться даже божественный зов...
— Видл кгда-нбдь ткую ткнь?
— Чегоу, челоувечек? Я ничегоу не поунимаю...
Из-за слишком разогнанного сознания слова не поспевали за
мыслями. Я медленно выдохнул, стараясь унять бешено стучащее
сердце, и повторил вопрос:
— Видел когда-нибудь такую ткань?
— Никоугда, — морфан покачал головой. — Ты хоучешь поудраить мне
этоут оутрез?
Дру-уг в своём репертуаре. Не знаю, почему в его вытянутую
черепушку вообще пришла такая мысль, но он не стал ходить вокруг да
около. Заслуживающая уважения прямолинейность.
— Зря надеешься, дылда, — пискнула со своего места Лэйла. — Хотя
тебе не помешает прикрыться...
Девушка явно побаивалась и морфана, и особенно Усача, но не
смогла удержать язык за зубами. Когда-нибудь эта болтливость выйдет
ей боком.
— Молчать, — бросил я и обратился к Дру-угу: — Вождь подземного
народа стал бы носить одежду из подобной ткани?
Лэйла тут же демонстративно прикрыла рот ладонью, а морфан,
услышав мой вопрос, рассмеялся своим квакающими смехом.
— У поудземноугоу нароуда нет воуждей, челоувечек, — сообщил он
сквозь смех, — у поудземноугоу нароуда есть Гоулоус... И оун ни за
чтоу не оутказался бы от благоуроудноугоу металла броуни ради
оудежды.