Тоще голое тело, кираса, напоминавшая дуршлаг, и причёска «а-ля
Бабетта»... Ходячая иллюстрация для сборника «Творчество
душевнобольных после отказа от приёма медикаментов».
Я тряхнул головой. Полученная от зверя энергия уже не пьянила
меня как раньше, но всё равно слегка туманила разум, порождая
неуместные мысли. Не самый полезный побочный эффект.
До поединка оставалась всего тысяча ударов сердца. Задерживаться
нельзя — опоздание будет приравнено к поражению со всеми
вытекающими из этого прискорбного факта неприятными последствиями.
Однако, прежде чем уйти, нужно сделать ещё кое-что.
Идеальная чистота, которая царила в зале, где должен был пройти
поединок — это не случайность. Лик-тики знал, что я умею управлять
камнями и озаботился тем, чтобы на месте боя не осталось даже
пылинки.
Разумно. Очень разумно, чёрт побери. Но ничего, раз там больше
нет того, что может мне понадобиться, тогда придётся всё своё
притащить с собой. Строго по заветам одного мудрого античного
оратора.
— Идём, челоувечек? — осторожно спросил мой экстравагантный
товарищ.
— Идём, — кивнул я, глядя на замершего рядом с ним защитника. —
Но сперва Усачу нужно кое-что сделать.
Морфан посмотрел на меня ничего не понимающим взглядом.
— Он должен открыть пасть, — произнёс я. — И открыть как можно
шире.
Краб встревоженно щёлкнул клешнями и отполз ближе к стене.
Похоже, ему не понравились мои слова...
****
Спустя примерно десять минут наша команда ступила под своды
зала. Впереди шла поигрывающая кинжалом Лэйла, за ней, словно
беременная корова, переваливался Усач, на спине краба восседал
Дру-уг, а я замыкал шествие, закинув трезубец на плечо.
Нашу процессию встретила гробовая тишина, но она, к сожалению,
не продлилась долго. Стоило сделать шаг, как сотни морфанов
загоготали и принялись вскидывать оружие, пытаясь показать
собственную удаль. Надутые павлины, распушившие для вида свои
хвосты.
Они глазели на нас — не скрываясь и вызывающе. Я не обращал на
это никакого внимания — меня всегда сильнее заботили действия, а не
безобидные, пусть и неприятные, взгляды.
А вот Лэйла... Лэйла буквально купалась в лучах неожиданно
свалившейся на неё «славы». Девушка визгливо хохотала, бесконечно
отвешивала шутовские поклоны и не забывала подначивать «фанатов»,
выпячивая на всеобщее обозрение самые аппетитные, по её мнению,
части тела.