– Ну, – проворчал Онисим.
– Да на что вам, Онисим Сергеич?
– Да ну же, говорят.
– Что ж, – проговорила наконец Василиса, – они… барин. Разумеется… я… да и они уж… вы сами знаете…
– Как не знать? – важно заметил Онисим.
– Вам ведь, наконец, известно, Онисим Сергеич…
Василиса видимо приходила в волнение.
– Вы скажите ему-то, вашему-то барину, что я, дескать, на него не сержусь, а что вот, мол…
Она заикнулась.
– Понимаем-с, – возразил Онисим и медленно поднялся со стула. – Понимаем-с. Спасибо за угощенье.
– Вперед милости просим.
– Ну, хорошо, хорошо.
Онисим приблизился к двери. Толстая баба вошла в комнату.
– Здравствуйте, Онисим Сергеич, – сказала она нараспев.
– Здравствуйте, Прасковья Ивановна, – отвечал он также нараспев.
Оба постояли немного друг перед другом.
– Ну, прощайте, Прасковья Ивановна, – проговорил Онисим нараспев.
– Ну, прощайте, Онисим Сергеич, – отвечала она также нараспев.
Онисим пришел домой. Барин его лежал на постели и глядел в потолок.
– Где ты был?
– Где был?.. (За Онисимом водилась привычка с укоризной повторять последние слова всякого вопроса.) По вашему же делу ходил.
– По какому делу?
– А вы не знаете?.. К Василисе ходил.
Петушков замигал глазами и завертелся на постели.
– То-то вот и есть, – заметил Онисим и хладнокровно понюхал табаку, – то-то вот и есть. Вы всегда так. Василиса вам кланяется.
– Неужто?
– Неужто? То-то же вот и есть. Неужто!.. Велела сказать, что, дескать, отчего его не видать? отчего, дескать, не ходит?
– Ну, а ты что?
– Что я? Я ей сказал: глупа же ты, я ей сказал, – станут к тебе такие люди ходить! Нет, ты приди сама, я ей сказал.
– Ну, а она что?
– Оча что?.. Она… ничего.
– То есть, однако, как же ничего?
– Известно, ничего.
Петушков помолчал немного.
– Ну, и придет?
Онисим покачал головой.
– Придет!.. Больно, сударь, прытки. Придет!.. Нет, это уж вы того.
– Да ведь ты сам говорил, что того…
– Мало ли чего!
Петушков замолчал опять.
– Так как же, однако ж, братец?
– Как же?.. Вам лучше знать: вы барин.
– Ну нет, что уж тут…
Онисим самодовольно покачался взад и вперед.
– Вы Прасковью Ивановну знаете? – спросил он, наконец.
– Нет. Какую Прасковью Ивановну?
– А булочницу?
– А, да, булочницу. Видал; толстая такая.
– Важная женщина. Она той-то, вашей-то, родная тетка.
– Тетка?
– А вы не знали?
– Нет, не знал.
– Эх…
Онисим из уважения к барину не досказал своей мысли.