Я захожу в ванную Шанталь, беру
белое, пушистое полотенце с горячей сушилки. Мне хочется вытереть
им лицо, но я не смею. В этом месте мне можно все, и я не знаю, что
с этим могуществом делать.
Я плохо помню прошлую жизнь, и еще
хуже проживаю текущую. Мне очень не хватает возможности оправдывать
свое бездействие безденежьем. Большинство людей в мире это могут.
Когда-то мог и я – но не ценил этого.
Малена была права. В мире больших
капиталов мне доступны любые возможности. И теперь любой поступок
зависит лишь от моей собственной совести. Но она молчит. Возможно,
время ее раздавило. Возможно, ее у меня никогда не было.
Деньги – оружие, лишь когда выковал
их сам. Иначе это меч, издевательски швыряемый тебе судьбой, перед
тем как она нанесет последний удар. Легко принять гибель, когда ты
безоружен. И совсем другое, когда тебе дают средство, чтобы
попытаться постоять за свою позицию, но, нащупав рукоятку, ты лишь
понимаешь, что сила не в мече.
Я не стал три метра ростом, не оброс
стальной броней, не заимел волевой стержень. Мне кажется, что…
– Денис! – снова кричит Шанталь.
Опомнившись, я спускаюсь с полотенцем
на первый этаж. До девушки мне идти шагов пятьдесят. Время снова
растягивается, сжимая меня тесными стенами особняка в две тысячи
квадратов.
Ковер под ногами поглощает звуки
шагов. Если в его центре свернуться клубочком, то можно незаметно
для себя заснуть. Я знаю это. Пробовал, пусть и не нарочно.
Наверное, для этого и нужен был дом в Гринфилде – ощутить, что все
происходящее реально.
В своей старенькой квартирке в
Черемушках стенки не давили, и потому ряд нолей после девяток на
моем банковском счету казался веселыми кружочками. Я должен был
ощутить, что все по-настоящему. Что-то приобрести. Прочувствовать,
прожить, пропустить через себя. И лишь когда Шанталь затащила меня
в этот дом и прикрыла входные двери – я понял, что это не сон.
Нет, я не потащил девушку в спальню,
по пути вышибая двери ногой, чтобы запереться с ней до конца
мироздания. Вместо этого я упал на ковер и разрыдался, понимая,
что, скорее всего, Шанталь сейчас уйдет. И лишь когда пришел в
себя, осознавая, что лежу головой на ее коленях, а она, не говоря
ни слова, гладит мои волосы – то понял, что она не уйдет. И в это
поверить было еще тяжелее.
Я выхожу из дома, спускаюсь по
ступенькам. Дорожка, вымощенная крупной галькой, ведет меня мимо
аккуратно постриженных деревьев и дальше заходит за гараж, к
садовым кустам. Рядом с гаражом стоит темно-серый, почти
шестиметровый, монстр. В длину, конечно же. Когда Шанталь сказала,
что нам нужно средство передвижения, я лишь пожал плечами и
предложил ей выбрать самостоятельно. Она настояла, чтобы я сам
принял решение. Возможно, не хотела брать на себя ответственность
за трату чужих денег – и неважно, каким способом они достались
обладателю. Или же она хотела чуть лучше узнать меня, и потому
захотела посмотреть, какую машину я выберу, если со всех фактически
сдернуть ценники.