Чем больше говорил проповедник, тем шире дети разевали от
восхищения рты. И тем большим презрением сочились лица
взрослых.
— Но ежели дашь слабину, позволишь другим решать твою судьбу, —
продолжал вещать старик, — то и станешь в итоге лишь блеклой тенью
того великого человека, каким мог бы стать. А твои славные предки,
чья обитель находится в первозданной тьме, откуда выходит все живое
и куда возвращается все мертвое, попросту не увидят тебя и не
смогут пригласить в свой дом. Так ты и останешься блуждать по миру
теней среди десятков и сотен тысяч других бесславных!
Бесславные…
Кажется, теперь бывший чемпион понял, почему вместо чертей в
этом мире повсеместно поминали бесов.
Старик продолжал:
— Только вспомните своих славных предков! Величайших из них
называли волхвами! Их славы хватало их детям на многие поколения, а
души их сияли так ярко, что их можно было увидеть невооруженным
глазом! И огонь их душ пылал так сильно, что плавил саму
реальность, заставляя ее подчиняться одному лишь мановению их рук,
одному лишь оброненному слову! Вспомните своих предков,
почувствуйте в себе частичку их славы, разожгите ее в своей душе и
идите, братья мои, сестры мои! К Силе! К Величию! К Славе!
Проповедник воздел талмуд к низкому серому небу. На его лице
застыло одухотворенное выражение. На миг Вику даже показалось, что
он увидит, как сияет душа этого старика. Но вместо этого…
— Какое величие? Какая слава? Нам жрать нечего!
— Старый безумец!
— Бери свою поганую книжку и вали отсюда!
— Прочь! Прочь!
…в старика полетели камни.
Прикрывая голову талмудом, он улизнул от злых горожан в
подворотню.
Вик мог понять этих людей. Когда каждый день ломаешь голову себе
— а иногда и другим людям, — чтобы раздобыть своим детям очередной
кусок хлеба, то духовный рост и просвещение отходят на тысяча
второй план.
И пусть бывший чемпион сейчас не так уж и сильно отличался от
этих людей, все же он уловил в словах старого проповедника нечто…
знакомое?
— Что это было? — спросил он, когда они с Лили продолжили свой
путь.
— Ты о чем?
— Проповеди. Какую религию проповедовал тот старик?
— А ты их много знаешь?
Шмакодявка саркастично усмехнулась. Но лицо Вика ясно давало
понять, что ему было не до шуток.
— Славоверие, — ответила она. — Говорят, в Верхнем Городе каждый
второй верит в Ярого. Они отправляют к нам миссии, но как-то не
приживается. Сам же видел.