— Козявка, не напомнишь, за что мне проломили голову?
Нога начинала приходить в норму, так что Вик вышел вперед и,
распахнув двери выхода, шагнул наружу. Позади зазвенел колокольчик,
а сквозь закрывающийся проем прошмыгнула малявка.
— Я не козявка! А побили тебя… из-за меня.
Кажется, она сказала что-то еще про то, что ее задирали, а Вик,
который прежний Витя, вступился и за это получил по голове. Дальше
бывший чемион уже не слушал. Его внимание поглотили улицы Нижнего
Города.
Передо ним расстелился широкий проспект.
Тротуаров не было и в помине. Вместо них мощенные булыжником,
побитые трещинами сплошные дороги. В некоторых местах виднелись
воронки и ухабы, будто оставленные тяжелым снарядом пороховой
пушки.
При этом витавший в городском воздухе запах почти подтверждал
догадку. Это была едкая смесь из пороха, выхлопных газов, гнили,
человеческого пота и даже крови.
Словно ежедневные перестрелки и убийства здесь были обычным
делом.
Хотя, судя по отметинам на фасадах домов и заколоченным досками
окнам без стекла, так оно и было.
По проспекту и дальше, по узким изуродованным улочкам, сновали,
суетились, бегали, шастали и шныряли местные жители.
Все, как один, вонючие, бледные, худощавые, с голодными
бегающими глазами. Вместо привычных Вику современных одежд
штопанные тряпки, лохмотья и балахоны.
На их фоне его поношенные обноски и малявкин затертый комбез
смотрелись еще прилично.
Видимо, воровской промысел дает свои плоды.
Вик вышел из-под козырька “врачебной будки” — по-другому
одноэтажный, косой, разваливающийся дом было не назвать.
Люди вокруг оборачивались на него. В их взглядах плескались
неожиданная злоба и страх — инстинктивные чувства, которые бывший
чемпион вызывал одним своим присутствием.
Сам же он видел не людей — лишь безвольных призраков, уносимых
течением обстоятельств и чужих планов.
Поэтому внимание Вика больше привлекли знакомые теплые лучи
газового света, облизывающего все вокруг.
И это при том, что уличные фонари, растущие по краям дороги, не
горели.
Не может же наверху…
Пораженный собственной догадкой, Вик поднял глаза. И все вопросы
насчет названий Верхнего и Нижнего городов отпали сами собой.
Вместо привычного голубого, облачного, ясного, пасмурного, — да
любого! — неба в нескольких километрах над головой тяжелым
бескрайним куполом нависал каменный свод.