Прикрывшись телом одного из легионеров, Вик защитился сразу от
двух выстрелов. Одна пуля, судя по звону, угодила в нагрудник его
живого щита. Вторая же попала в район живота, однозначно лишив щит
приставки “живой”.
От двойного толчка Вик не удержался на ногах и под весом мужика
в металлической броне рухнул на землю.
Отовсюду доносились крики боли и агонии, принадлежавшие и
карателям, и бандитам.
Рядом, в двух шагах, упала Таша. Железная бита выскользнула из
обмякшей ладони. Стеклянный взгляд был устремлен куда-то вверх.
Отпихнув мертвую тушу, бывший чемпион приподнялся на локте.
Только тогда он увидел, что вместо левого глаза у совсем еще
молодой симпатичной девчонки зияла кроваво-черная дыра.
Охватив подворотню и сцепившиеся в драке фигуры беглым взглядом,
Вик заметил тот пистолет, что был нацелен на труп Таши, и рванул в
его сторону.
Похоже, что огнестрел карателей был однозарядным. Потому что
бывший чемпион не слышал больше других выстрелов, а его новый
противник и вовсе отбросил свой пистолет.
Выхватив дубинку, легионер встретил Вика горизонтальным ударом.
За которым следовала волна обжигавшего пара.
Это был хороший трюк на тот случай, если бы противник попытался
просто отскочить назад. Но бывший чемпион, наоборот, нырнул вниз и
выстрелил кулаком в пах законника.
Опять же, зрителей здесь не было.
Только бойцы.
Захрипев, легионер схватился за причиндалы. Вик тут же рывком
вырвал из его руки дубинку и с разворота всадил ей по челюсти. А
затем добавил ногой, повалив противника на землю.
Силы удара оружием оказалось достаточно, чтобы
шлем-каску-респиратор вместе с ремнями сорвало с головы
карателя.
Встретившись взглядом с молодым парнем, который едва ли разменял
второй десяток лет, Вик без капли жалости, как тот недавно, всадил
механическую дубинку ему в глотку и нажал кнопку на рукояти.
Из груди легионера вырвались булькающие хрипы. Из носа ударили
струйки пара. Руки в кожаных перчатках потянули дубинку. Но Вик,
вцепившись, держал ее и кнопку на рукояти, пока лицо карателя не
стало цвета сваренного рака, а кожа на нем не вздулась
волдырями.
Бывший чемпион отпустил только, когда глаза противника
закатились, оставив лишь белки, а его тело обмякло.
Эта казнь, которую видел каждый из оставшихся в живых
легионеров, ознаменовала начало паники. А затем и бегства.