- Вижу, что так и есть, - улыбнулась она. – Но я приехала не
только, чтобы познакомить тебя с Германом. Думаю, я заслужила
награду за то, что открыла его. Как считаешь?
- Безусловно. Пойдём в спальню.
- Нет! Я хочу прямо сейчас!
- То есть, здесь?
Девушка кивнула.
- Это проблема?
- Никаких проблем, детка.
- Тогда приступим.
Она начала расстёгивать на мне одежду. Я занялся тем же самым,
но только с ней. Через пару минут мы уже были полностью обнажены.
Суламифь легла на стол, широко разведя ноги. Её совершенное тело
белело, как фарфор.
- Ты меня заводишь с пол-оборота! – прошептала она, проведя
пальчиками у себя в промежности. – Смотри, я вся мокрая!
Я лёг сверху, и она обвила мою шею руками. Мы касались друг
друга телами, чувствуя движение мышц под тонкой кожей. Я ощущал
пряное дыхание девушки на своём лице. Она порывисто обхватила мои
бёдра ногами и призывно надавила пятками на ягодицы. Я вошёл в неё
легко и полностью – как магазин в рукоять автоматического
пистолета. Суламифь приняла меня с лёгким вздохом. Её губы
приоткрылись, и она приникла ко мне всем телом.
- Да! – произнесла она едва слышно. – Хорошо!
Я начал двигаться, при этом целуя её в основание шеи.
- Ещё! – проговорила Суламифь едва слышно. – Давай! Да! Вот так!
– дыхание у неё стало прерывистым, грудь вздымалась всё выше.
Я коснулся губами торчащих сосков, и изо рта у девушки вырвался
громкий стон. Она сжала меня ногами и руками, выгнулась навстречу
моим ласкам и запрокинула голову так, что был виден лишь точёный
подбородок. Вена на её шее пульсировала под тонкой кожей, словно
бьющаяся в клетке колибри.
- Быстрее! – требовательно прошептала Суламифь, впиваясь мне в
плечи.
Мы бились на столе, как голодные мурены, терзающие рыбу. Наши
тела мелькали в отблесках солнца, время от времени проникающего
через окно между занавесками.
Ещё несколько секунд – и мы взлетели к пламенеющим небесам
наслаждения, острого, как шпага златоустовских мастеров, и пряного,
точно испанское вино!
Мы лежали обессиленные, глядя в потолок.
Знать бы ещё, зачем Суламифь так настойчиво уговаривала меня
пустить в дом Германа. Во время нашей с ним встречи я почувствовал,
что она напряжена – куда сильнее, чем должен бы человек, который
просто пытается продвинуть талантливого протеже. Ей почему-то было
очень важно, чтобы согласился. И Герману – тоже. Конечно, для него
это деньги и шаг в карьере, но и в его поведении ощущалось что-то
большее. И это меня настораживало. Надеюсь, теперь, когда он здесь,
я выясню, зачем этой парочке понадобилось обеспечить пребывание
Германа во дворце.