- Мы проверяли связи Рыкина, чтобы установить, с кем из
иностранной резидентуры он имел дело, - вставила Марго. - Пока
безрезультатно. Похоже, после его смерти все следы были заметены, и
весьма профессионально. Но ещё может выплыть что-нибудь, так что
будем надеяться.
- Я думаю, документы он действительно забрал и перепрятал, но
возникла загвоздка: Раскатов подготовил документы на имя
Валежникова, чтобы после продажи чертежей смыться из страны, но ему
пришлось использовать их для встречи с Курниковым в отеле. Таким
образом он их засветил, и ему понадобились новые. Сделать быстро
качественные документы, зная, что тебя будут ждать во всех
аэропортах, вокзалах и так далее, невозможно. Поэтому Раскатов
тянул с продажей и отъездом. Возможно, он заказал новые документы и
ждал, пока их сделают. Тем временем, его сообщник Рыкин проболтался
приятелям, с которыми работал, о бумагах Зинберга. Может, по пьяне,
может, кто-то из них подслушал его разговор с Раскатовым – неважно.
Главное, свидетелей потребовалось убрать. Вместе с Раскатовым они
разработали план, который позволял прикончить всех зайцев сразу.
Правда, пришлось ввести в дело Митрофанченко, но Раскатова лишние
жертвы не смущали. Он решил заодно избавиться и от Рыкина. Я
говорю, конечно, о взрыве на заводе. Раскатов продолжал подставлять
Жмыхина, тянул время и не высовывался. Он знал, что мы не выйдем на
него, потому что слежка создала ему алиби. Мы были уверены, что
секретарь Зинберга находился дома, когда совершались преступления.
В то же время он понимал и то, что, даже если взрывом на заводе
заинтересуюсь я, пройдёт не один день, прежде чем кто-то увидит его
подлинное досье и установит связь между ним и Рыкиным.
- Зачем он тогда угнал машину Жмыхина? – спросила Марго.
- Раскатов понимал, что рано или поздно всё обнаружится, и
подсунул нам инженера так же, как сделал это раньше. Ему было всё
равно, насколько это будет выглядеть убедительно, потому что он не
сомневался: Жмыхин легко оправдается, но время мы потеряем. А ему
главное – успеть сделать новый паспорт и выехать из страны.
Оставаться в России после продажи чертежей он не собирался.
Раскатов должен был исчезнуть навсегда, поэтому не важно, повесят
ли на него убийства профессоров, взрыв на заводе и всё прочее. Он
планировал к тому моменту уже жить новой жизнью.