Лукас шел обратно к машине, гордо неся свою новую кружку. Мы проходили мимо еще одного бегуна, который, чуть живой, медленно трусил по направлению к финишной черте. Он выбился из сил и чуть ли не падал. Лукас побежал с ним рядом, крича: «А я тоже могу бегать! Я бегаю быстрее тебя!» Уставший мужчина ничего ответил. Пересек финишную черту и в изнеможении наклонился вперед.
Через несколько недель Лукас увидел в утренних новостях передачу, где рассказывали о том, что один из бегунов, страдающих муковисцидозом, не смог отправиться в Нью-Йорк на марафон. «Он что, не поедет?» – с возмущением спросил он. Только я открыла рот, чтобы ответить, как он вдруг сказал: «Это все противный мука-виси-дос?» Я кивнула. «А-а-а-а-а», – протянул он с некоторым сомнением в голосе и снова сел на диван.
Я принесла нам попить – себе кофе, ему лимонад – и мы еще немного поболтали о том о сем.
Март 2001 года
О всяком разном
Нам 5 лет
Такого со мной еще не было – я села писать колонку, не имея ни малейшего представления, о чем она будет. Просто за последнее время не произошло ничего примечательного, о чем можно было бы написать целую статью. Поэтому я расскажу вам понемногу о всяком разном из недавнего прошлого – что вспомню. На днях я поехала куда-то с младшим сыном и дочерью, а Лукас остался дома. С каким облегчением я купила детям банан и кусок торта, ни на секунду не задумавшись о том, где наши гранулы. Какое замечательное чувство! Странно, что в тот момент я об этом подумала. Потому что обычно дать Лукасу гранулы совсем не трудно.
А еще дочь собралась писать о муковисцидозе. У нее есть такая большая тетрадь, и время от времени им задают сочинение, которое она в ней пишет. К тексту можно приложить иллюстрации. За каждое сочинение она получает оценку. Мы уже писали о собаках, лошадях и Бритни Спирс. А теперь, сказала дочь, она хочет рассказать о муковисцидозе. «Почему ты выбрала такую тему?» – спросила ее учительница. «Потому что у моего брата эта болезнь», – ответила она.
А еще я вспоминаю, как мы с Лукасом ездили на машине. Вдвоем – только он и я – почти целых два часа. Внезапно навалилась куча обязательных дел, мы взяли обе машины, и Лукас поехал со мной. Сперва был туман, потом морось, затем дождь. На дорогах – страшный гололед. А путь был длинным. О чем же мы говорили? О дворниках на ветровом стекле, тахометрах, противотуманных фарах, мигалках, сломанном светофоре на дороге. И еще, что удивительно, в течение весьма долгих отрезков пути мы просто молчали. Молчали и думали – каждый о своем. У меня было приятное, уютное чувство.