Нора, которая деликатно храпела у остывшей и подернутой пеплом решетки кухонного очага, просыпается и зевает.
– Я что-нибудь пропустила? – спрашивает она.
– Некоторое количество страха и ненависти, каплю паранойи, много акров скуки, леди Агаруиту в башне. Кучу новых персонажей – теперь тебе придется кое-как наверстывать на ходу.
– А драконов не было?
– Пока нет.
У Норы цвет глаз переменчив, как у моря. Сегодня они – мутно-карие, как лужицы на скалах, потому что дует упорный юго-западный ветер, загоняя чаек вглубь суши. На утесах ветер такой сильный, что иногда мы не по своей воле перемещаемся спиной вперед.
В этом соленом воздухе я странным образом чувствую себя как дома. Я в своей стихии.
– Море у тебя в крови, – говорит Нора. – Оно зовет тебя.
Неужели у Стюартов-Мюрреев – невезучих сухопутных крыс, которые пахали холмистую землю Пертшира, – течет в жилах соленая, бродяжья кровь моряков?
– Совсем наоборот, – говорит Нора.
Ибо, судя по всему, Стюартов-Мюрреев обуревала загадочная тяга к воде, но они совершенно не умели на ней держаться. По словам Норы, один Стюарт-Мюррей утонул в ходе битвы при Трафальгаре, один – на «Мэри Роуз», один пошел ко дну с «Титаником» на пути в Америку, один – с «Лузитанией» на обратном пути в Европу, и был еще один, давно забытый, Стюарт-Мюррей, который, как говорили, утопил в устье реки Форт сокровище короля, хотя что это был за король и что за сокровище, уже не узнать.
Меня удивляет, что Нора рискует выходить в море на своей скорлупке «Морская авантюра». Но, судя по всему, Стюартам-Мюрреям, чтобы утонуть в море, не нужна даже лодка: один из Нориных дядьев, как полагали, погиб в великой и ужасной катастрофе при обрушении моста через Тей – он пролез зайцем в поезд в Уормите, на последней станции перед мостом, под влиянием алкоголя и юношеской страсти к приключениям. А поскольку билета он не покупал, то и в списках погибших не значился.
– Море не только у тебя в крови, – говорит Нора. – Оно у всех в крови. Почему она соленая, как ты думаешь?
Нора смотрит на море через огромный бинокль времен Первой мировой, который притащила с собой. Она говорит, что бинокль раньше принадлежал ее брату. Брату? Она никогда не упоминала никакого брата.
– О да, – небрежно говорит она, – у меня была куча братьев и сестер.