–
Странно, обычно она такая дисциплинированная, – удивился Рогов и
поделился новостями, – а вы в курсе, что Пётр Иванович дом здесь
приобрел?
–
В Малинках?
–
Да, прямо на этой улице, последний от левады. Место хорошее, прямо
над Камышовкой. Там запруда небольшая, он говорил, что расчистит и
баню прямо над ней срубит. Ох и удобное место! Аж завидки берут.
Буду теперь своих подбивать, чтобы тоже дом здесь себе
заиметь.
–
Купил?
–
Да вы у него сами спросите, вон он идёт, – пожал плечами Рогов и
заторопился дальше.
Внизу, среди зарослей цикория и ромашек, по
протоптанной тропинке у озера шел Будяк. Точнее не шел, а
практически крался. Наткнувшись на мой взгляд, он изобразил
независимый вид и хотел пройти мимо, на был остановлен
мной:
–
Пётр Иванович!
При звуках моего голоса Будяк
притормозил.
–
Можно тебя на минуточку? – сказала я незлым голосом.
Будяк вздохнул:
–
Вредничать будешь?
–
Да нет. Поговорить бы.
–
Я сердцем чист и ласков, – включил режим «клоуна» Будяк, – отчего
же не поговорить?
–
Что это за цирк с бочкой и сестричкой для Светки? – задала вопрос я
спокойным тоном, ну, почти спокойным.
–
К тебе я отношусь с любовью и почтением, душа моя, – дурашливо
подмигнул мне Будяк.
–
Не выкручивайся.
–
Что тебе во мне не нравится? В чем изъян?
–
Пётр Иванович, прекращай дурака валять! – вконец рассердилась я. –
Иначе рассоримся. Ты меня знаешь!
–
Ну, не ругайся, – погрозил мне пальцем Будяк, – и вообще, Лида,
образ циничной и отмудоханной судьбой курицы тебе не
идёт.
–
Ты на мой вопрос собираешься отвечать?!
–
Пошли пройдёмся до лесочка, Римма Марковна шишек попросила набрать
для самовара на вечер. По дороге поговорим.
Я
бросила взгляд на сад – Светка активно собирала яблоки. Ну что же,
сама вполне справится. Я кивнула Будяку, и мы начали спускаться к
озеру.
–
Осторожно, тут болото, – предупредил меня Будяк и подал руку, –
перепрыгивай.
Мы
обогнули болотистый, заросший камышом берег, прошли по дощатому
мостику без перил, перекинутому через затянутую ряской небольшую
запруду, где стая жирных уток с подбулькивающим чавканьем паслась
на ярко-салатовом ковре. Дальше, на глинистом обрыве, начинался
еловый лес, сырой и мшистый, он тянулся неширокой полосой до
безымянного ручья.
Я
думала, нам туда, но Будяк (так и не отпуская мою руку) потянул
меня дальше и чуть в сторону.