– А… понимаете, в сапогах я бегу очень быстро, – ответил Смимф, – ногам от этого жарко, поэтому шорты. Но когда приходится разгоняться до такой скорости, верхняя половина тела мерзнет. Поэтому шерстяная шапка и шарф. Когда бегу, очень удобно. Но когда стою, бывает неприятно. Вот сейчас, например. – Он стянул шапку и потряс мокрой от пота шевелюрой.
– По дороге про моды побеседуете, – нетерпеливо оборвал их Франк. – Нечего время тратить. Все, поехали.
– Да-да, пока Белоснежка не заметила, – добавил Флик.
Дункан скривился:
– Ой, Белоснежечка… Нет, лучше я перед отъездом с ней поговорю.
– Да некогда же, твой друг в беде! – замотал головой Франк. – Белоснежке мы сами все объясним. Не волнуйся!
– Правда? – Дункан явно засомневался. – А вдруг…
– Это же геройские дела, не забывай! – успокоил его Франк. – Ты нужен миру! Ну, типа того. Она все поймет. Давай, в дорогу!
– Конечно, что касается моего геройского долга, тут ты верно подметил, – протянул Дункан. – Но…
– Проваливай! – заорал Франк.
– Ладно, ладно, – сказал Дункан. – Веди, господин Смимф.
Смимф сделал шаг и растаял в воздухе.
– Ой! А я даже не заметил, в какую сторону он отправился! – оторопел Дункан.
Смимф возник снова:
– Извините, сэр, ваше высочество, сэр. Мне следует помнить, что надо двигаться медленнее. Давайте попробуем еще раз.
И он помчался прочь с неимоверной скоростью, однако на сей раз Дункан хотя бы не потерял его из виду.
– Вперед, Папаша Быстроног-младший! – закричал Дункан и поскакал за гонцом.
Франк потер руки. Ему удалось сплавить Дункана куда подальше. А у Белоснежки столько хлопот с королевской семейкой, что она, скорее всего, заметит пропажу мужа только под вечер. И тут Франк и Флик совершили редкостный для сильварийских гномов поступок – они улыбнулись.
4. Настоящий герой – не любитель старой доброй клоунады
Становиться героем никогда не рано. Потренируйтесь фехтовать одной рукой, и тогда вам не придется отпускать любимое одеялко.
«Как стать героем: сто прыжков к успеху»
– Ну, как тебе твой новый трон? – спросила принцесса Шиповничек.
Она стояла на красном ковре в окружении статуй в своей королевской приемной в Авонделльском дворце и вид имела надменный и самодовольный – впрочем, как всегда. На принцессе было платье, расшитое рубинами, и туфельки с сапфирами на носках. Еще у нее были длинные шелковые перчатки, которым кожа цвета слоновой кости лишь слегка уступала белизной, и бриллиантовая диадема, венчавшая пышную высокую прическу из густых каштановых локонов. Принцесса скрестила руки на груди и победоносно улыбнулась Лиаму, который сидел перед ней в исполинском золоченом кресле с бархатной обивкой.