Я знаю, что люди меня обходят, огибают и сторонятся. Чувствую это кожей даже сквозь слои одежды. Чувствую всем своим нутром: они меня тоже боятся, будто я через прикосновение или даже воздушно-капельно передам им свою немощь. А ещё им любопытно. Не спрашивай, как я это ощущаю – сама не знаю. Говорю же, о некоторых чувствах я даже не подозревала. Им любопытно, как я справляюсь с трудностями, ведь для меня сложно то, что у них выходит само собой, без усилий: перейти оживлённый перекресток, найти скамейку, выбрать красивое платье. Они смотрят на меня и примеряют мою жизнь, натягивают мою шкуру, словно одежду, чтобы узнать: а справились бы они? Смогли бы жить так?..
Я не зверь в зоопарке, я – платье из чулана. Пыльное и страшное, костюм на Хэллоуин, который достают, только чтобы напугать и повесить обратно, с глаз долой.
***
Надо сказать, что я довольно стойко перенесла то, что со мной случилось. Может, потому что была ещё крохой.
Я быстро приспособилась к окружившей меня темноте, постоянным неудобствам и даже к мысли, что это навсегда. Я представляла, что живу теперь в чулане и с моими глазами всё в порядке, просто вокруг слишком темно. Это не со мной что-то не так, а с миром.
Во всём остальном я была обычным ребёнком, пока не поняла, что всё-таки отличаюсь от других.
В детстве мама с бабушкой пытались завести мне друзей. Приводили ко мне в комнату мальчиков и девочек, не таких, как я. Нормальных.
Подкладывали детишек мне в чулан, словно чужих щенков к собаке: не разорвёт ли? Признает и накормит молоком или не обратит внимания?
Мы пытались играть, но всё заканчивалось одинаково: ребёнок просился домой от скуки. Я не могла как следует нарядить куклу да и в карты со мной не поиграешь. Даже книжки у меня странные, с бугорками и без картинок. Тогда для слепых были только такие.
Однажды девочка, которую сватали мне в подруги, даже расплакалась: «Не хочу с ней играть! Она странная, я её боюсь…»
Боялись дети не случайно. На улице, копаясь в песке и поправляя вечно сползающие очки, я порой слышала, как мамы говорят своим чадам: «Не бросайся песком – ослепнешь».
Или: «Вот упадёшь, разобьёшь башку – станешь таким же».
Я представляла, как они показывают на меня пальцем. Мама с бабушкой, пока та не умерла, напускались на таких мамаш с бранью, но