– О! Ты уверена?! – Ольга даже забыла про зефир и уставилась на Веронику.
– Абсолютно уверена! Хоть раз в жизни встречу Новый год как человек! А то мало того, что купи всё, припри на своем горбу, приготовь, так еще подавай потом и убирай за всеми. А Новый год, как встретишь, так и проведешь.
– Это точно.
– Посмотри, как ты живешь?! Ты только посмотри? – Вероника обвела рукой Ольгину гостиную.
– Как я живу? – не поняла Ольга, но внимательно проследила взглядом движение руки Вероники, отметив про себя, что лак на ногтях у той дешевый и даже местами облупился.
– Хорошо живешь! Смотри! Полы белые, мебель светлая, стены не заляпаны. Красотища! Я тоже так хочу, Оль. Я ж денег не меньше твоего зарабатываю. А может даже и больше! Где они все? Деньги мои?
– Где?
– Просраны! Вот где! И светит мне нищая старость, когда я упаду как загнанная лошадь. Даже не пристрелит никто, патронов пожалеют!
– Ну, есть такое дело, – опять согласилась Ольга. Тут уж не поспоришь.
– Звони Элине! Я с вами еду. Решено.
– Погоди. Я-то не еду. У меня работы выше крыши. – Ольга показала рукой над головой, сколько у нее работы.
– Как не едешь? Элина одна, что ли?
– Элина с Сергунькой едут. Я его отпустила. А у тебя виза-то Шенгенская имеется, паспорт заграничный?
– Имеется! И паспорт, и виза. Я ж не по уши деревянная. Мы с девками с работы в Финку мотаемся за продуктами. Гринкарту на машину покупаем и делим на четверых, ну и бензин тоже соответственно. Выгодно получается. Мне финны недавно аж двухгодичную визу выдали. Я приличная мешочница ничего не нарушаю!
– Это хорошо. Надо тогда мой билет на тебя перебронировать. Элина же упрямая, как черт, на меня билет забронировала. Вот и пригодится. А ты не передумаешь?
– Не передумаю! – Вероника грозно сверкнула глазами.
– Смотри, а то Элинка обрадуется, а ты потом соскочишь, нахлебников своих пожалеешь.
– Не соскочу!
– Ну да? Бедные голодные детки будут тянуть к тебе ручки и жалостно так стонать: «Баба! Баба!», а ты отвернешься и укатишь в Барселону шиковать?
– Погоди! Я еще от них и вовсе съеду. Пусть они ручки тянут к мамаше своей или к папаше, в конце концов. Там народу целый табор. Дед еще есть у телевизора.
– Куда съедешь-то?
– Квартиру сниму. Ты говорила, у тебя соседка однушку сдает, все сдать не может из-за кризиса. Телефон давай.