– Жильбер, – шепчу я. – Мне нужно тебе кое-что сказать.
Выражение его лица меняется. Он пристально глядит мне в глаза. Разглядываю каждую черточку его лица. Его великолепного лица. Тяжелый подбородок. Прямой нос с заострённым кончиком. Жёсткая линия бровей. Две небольшие залысины надо лбом. Чётко очерченный крупный рот.
– Что, Карин? Я слушаю тебя.
Мне хочется доверять Жильберу. Мне хочется рассказать ему всё, а потом отдаться без остатка, до последней капли, до последнего вздоха.
– Жильбер, я… я…
– Не надо, Карин… никаких нежностей… это просто секс…
– Нет… – мотаю головой. – Я должна тебе это сказать… чтобы ты знал… перед тем как…
Смотрит на меня непонимающим взглядом. Попеременно фокусируясь то на одном, то на другом зрачке.
– Я никогда… У меня ещё никогда… Я…
– Что? – резко поднимается, опираясь на локти. Брови сдвинуты к переносице.
Чувствую себя полной дурой. Я опять чувствую себя дурой. Даже в такой момент с ним я чувствую себя дурой.
– Я, – мне неловко. – Ты должен знать… Я…
– Ты что, девственница? – обрывает меня на полуслове.
– Да, – стыдливо опускаю глаза. Почему-то мне очень стыдно за то, что у меня нет опыта.
– Карин, – разочаровано мотает головой. –Чёрт! Карин…
Трёт лоб рукой.
– Почему Вы мне не сказали этого раньше? – Пуавр сконфужен. Садится на край кровати, расчесывая растопыренной пятернёй волосы. – Если бы Вы сказали, то ничего бы не было. Почему Вы промолчали?
С упрёком смотрит на меня. Встает, застёгивая пряжку ремня. Подходит к окну. Стоит ко мне спиной, засунув руки в карманы.
– Карин, Вам лучше уйти, – голос холодный, отстранённый, с нотками официоза. – Я вызову Вам такси.
Этот надменный тон. Я не узнаю Жильбера. Передо мной снова заносчивый высокомерный мсье Пуавр, с которым я впервые встретилась в Москве. От его ледяного голоса мне не по себе. Я почти полностью раздета. Сижу на кровати, силясь понять, что же произошло. Почему Жильбер так переменился, узнав, что я девственница? Мне становится обидно. Испытываю жалость к себе. На глаза наворачиваются слёзы. Тяну на себя покрывало, пытаясь скрыть свою наготу.
– Почему? – едва слышно шепчу я. Подбородок дрожит. В горле ком. Первые капли срываются с ресниц. Мне ужасно стыдно. Стыдно за свои слёзы, стыдно за то, что я беззащитна и уязвима перед человеком, которого совсем не знаю. Чувствую себя растоптанной и униженной. Я ещё никогда не чувствовала себя такой униженной.