– Я сказал, вы будете мне петь! Пой! – сказал, плюя в лицо Мигелю.
Мигель понял, что ему тут не победить одному и ослабленному, а его братья рабы были очень напуганы, и каждый боялся за свою жизнь, и никто не мог даже слово сказать, про себя подумал Мигель.
Он знал только одну песню и начал тихонько петь:
– Парана э, Парана э, Парана…
– Парана э, Парана э, – также его собратья начали ему подпевать.
Страж плюнул, рукой махнул вперед.
Мигель шел по дороге, и с его глаз начали катиться слезы, ведь он шел и пел песню эту, и вспоминал, как его отец учил этой песне, как он учил его защищаться под эту песню. Отец ему сказал, что это боевой стиль капуэро, что бы они могли защищаться, но не каждый мог этому изучаться, и не каждый раб мог быть таким смелым.
Брюно, попивая вкусное вино из красивых бокалов, допив последние капли с бокала, подливал себе вино. От громкого шума песни его аж дернуло так, что он разлил свое вино, промазав рядом з бокалом. Не раздумывая, выскочил взглянуть, что там, увидел перед собой поющих рабов, но Брюно ненавидел эту песню, он знал, что под эту песню обучаются боевым искусствам, и ненавидел это искусство, как и песню.
Размахивая своими плечами, Брюно направился к ним, громко крикнул:
– Замолчать!
Все рабы в один момент перестали петь, кроме Мигеля.
Тонкий уставший и жалостный голосок раздавался из толпы.
Брюно, прищурив глаза, оскалив свои зубы, вскрикнул снова:
– Закройте ему пасть!
Но Мигель стоял на своем и дальше пел, можно сказать, для его сердца это был его гимн. Сзади подошел страж, правой рукой закрыл рот и чуть-чуть силой потянул на себя, затем сразу же подбежал другой страж, и вновь Мигеля в живот пронзил бразильский кулак. Со стороны его братьев казалось, что он наслаждается ударами. Брюно ходил туда-сюда, разглядывая новые игрушки.
Подойдя к Мигелю, сказал страже:
– Заведите его ко мне, – покрутив пальцам показал:
– За мной, – зайдя в небольшую палатку, Брюно предложил присесть.
Это как-то мило звучало от Брюно, но Брюно был, как всегда, хитрым.
Предложил вина, воды, поесть, а про себя подумал: «Да там еще осталось гнилое мясо твоих братьев».
Но Мигель был не таким простым человеком, он был упрямый и отказался от всего удовольствия. Брюно сказал, закурив:
– Ну-ну-ну, в общем, я тебя сюда позвал не кормить, не поить, – он задумчиво смотрел на Мигеля и резко сказал: