Приблизившись к сидящей на кресле Эдельвейс, она подала ей на серебряном подносе конверт. Эдельвейс тяжело вздохнула и, поставив недопитую чашку на перила крыльца, взяла в руки конверт.
– Очередной заказчик, – крикнула она Сельме и помахала раскрытым конвертом. – Просит о срочной личной встрече…
– И? – протянула Сельма.
– Вообще-то я личные встречи незнакомым людям не назначаю, но учитывая его высокий чин и другие обстоятельства…
Сельма кивнула понимающе.
– В общем, назначу ему через час, здесь, в усадьбе.
– И кто же он такой?
– Да ты его уже видела сегодня утром!
– Что?..
Эдельвейс нетерпеливо кивнула в сторону терминала. На лице Сельмы отразилась мучительная работа мысли, но, когда она поняла, о ком идет речь, глаза ее блеснули от радости. И Эдельвейс поняла, что любившая общество и вечеринки Сельма не упустит случая превратить деловую встречу в торжественное мероприятие и встретит гостя во всеоружии – разодетая, как на великосветский прием.
Эдельвейс окинула критическим взглядом веранду: в углу возле двери, ведущей на южное крыльцо, выходившее в сад, висели дождевики, а на полу у стенки стояла целая коллекция разноцветной пластиковой обуви всех моделей – от тапочек до утепленных башмачков, незаменимых при работе в саду. Некоторые из этих моделей Эдельвейс распечатала на принтере сама. Легкая, непромокаемая обувь идеально подходила для тех, кто бывает на природе в любую погоду.
Однако перед приходом клиента-заказчика плащи и обувь с веранды следовало убрать, но с этой задачей справятся роботы.
Роботов в доме был явно избыток. Ростом с семи-восьмилетнего ребенка, они обладали примерно такой же физической силой, вполне достаточной, чтобы выполнять простые работы по дому – подметать пол, чистить ковры, застилать постели, приносить и подавать определенные вещи. Они умели отвечать на простые вопросы, а интеллект их соответствовал уровню развития трехлетнего ребенка, хотя мелкая моторика была развита не в пример лучше. Роботы не нуждались в теплом помещении, поэтому их можно было держать даже в тех помещениях дома, где температура была значительно ниже нуля градусов. Они не занимали много места, поскольку, задвинутые в кладовку, могли стоять, плотно прижатые друг другу.
В повседневной речи их называли робы, причем во множественном числе ударение, вначале ставившееся на первом слоге, постепенно перекочевало на второй слог, а буква «о» в первом слоге стала произноситься как «а».