Годы чудесные - страница 2

Шрифт
Интервал


Десяти минут мне не хватило. Я рассказывал и в конце второго урока и в конце третьего….

После уроков Валентина Михайловна позвала меня в библиотеку.

– Читать умеешь?

– Да.

Подаёт мне «Робинзона Крузо».

– Зачем фашисты? Рассказывай об этом человеке.

Я дома быстро прочитал все приключения парня из Йорка. Но тема лишь платформою была для собственных фантазий. Что я там насочинял! Класс слушал, затаив дыхание. Погони, драки, перестрелки, груды золотого песка….

– Ну, вот что, делу время, а потехе час, – Валентина Михайловна установила контроль над процессом. – Сначала выполняем все задания, а потом слушаем, сколько времени останется.

И мне:

– Чтоб никаких рассказов вне класса – иначе больше книг не дам.

И выдавала – о путешествиях Гулливера, «Руслан и Людмила» Пушкина, «Волшебник Изумрудного города». Вот так с Валентиной Михайловной на пару двигали учебный процесс.

Учился я неважно – с тройки на четвёрку перебивался, но в двоечниках не ходил.

2

Вопрос о второгодстве поставила наша новая учительница Екатерина Степановна – Катька Невеликая. Под её железную руку мы попали во втором классе – Валентина Михайловна вернулась в библиотеку. Основным предметом, с помощью которого в классе поддерживалась дисциплина и успеваемость, была стальная метровая линейка. Она гулко хлопала плашмя по нашим плечам, выбивая пыль, и больно секла, впиваясь ребром. Она не покидала рук Екатерины во время урока, и секирой палача стояла в углу на переменах. Нам бы выкрасть её да сдать в металлолом. Но, то ли ума не хватало, то ли запуганы были насмерть.

Когда она меня треснула однажды, даже заикаться начал. Выучу дома урок, а к доске выйду, гляну на стальную линейку, змеёй извивающуюся в руках преподавателя, и всё – язык к гортани прилипает.

– Не учил? – сдвигает брови «императрица».

А у меня плечи к ушам тянутся и слёзы по щекам.

– Садись, тупица, «два».

Этих двоек я нахватал….

Екатерина Степановна вызывает в школу маму, пальцем в меня тычет:

– Первый кандидат на второй год.

– Что ж ему не хватает? – мама горько сетует. – Старшая сестра ударница.

– Тупой потому что.

Дома пересказала разговор с учителем отцу. Тот:

– Не верю. Ни одному слову не верю.

– Ну, так сходи и разберись.

– Нет, в такие дела я не суюсь.

И мне:

– Тебе жить, сынок, ты и учись.

Я напрягался, письменные работы все делал, но отвечать у доски до смерти боялся.