Как будто дорога —
дрейфующий остров
в сплошном океане земли,
и чувствуешь сердцем,
всё более остро,
что даль остаётся вдали.
Сквозь темень поезд гулко мчит,
и за стеклом окна вагона
двойник мой чётко обрисован,
и тоже вдумчиво молчит.
Гляжу в его скользящий миг,
и всё тревожней сердце бьётся:
а вдруг возьмёт и обернётся —
на миг! – задумчивый двойник?
Попутчик был уже немолод,
но с тихой станции зимой,
в закрытый бором спящий город
свела дорога нас домой.
Мы шли и шли. И что-то было
почти мистическое в том,
что впереди звезда светила
на расстоянии одном
от наших глаз,
и молчаливо
мы поспешали к ней вдвоём,
и было вовсе не тоскливо,
хоть каждый думал о своём.
Вернулся в мир свободы тесный,
которым грезил много лет,
надежд носитель бесполезный
и чести ветхий эполет.
Иные нравы на свободе —
не те, что грезились в тюрьме:
блуждаю в собственном народе
во всё сгущающейся тьме,
где мало рук, своё дающих,
но лес – берущих не своё,
где глоток сонмище, орущих
о жизни собственной враньё.
Растёт у лени и разброда
во лжи зачатая сума…
В России только там свобода,
где с чётким кодексом тюрьма?
Великая гибнет страна,
разором просторы разъяты,
и страшная наша вина,
что нет среди нас виноватых.
Моя Родина во мне
как разрытая могила,
безразличная к вине
шарит в ней чумная сила,
вверх швыряя впопыхах,
без раздумий и вопроса,
и вождя тяжёлый прах,
и – безвестного матроса.
Расплодилось вороньё,
подгоняет рать чумную,
а народ молчит и пьёт —
поминает мать родную!
Поминальные слова…
А она – жива!
Жива?..
Огонь человеку полезен,
когда он горит в очаге,
когда выплавляет железо
и путника греет в тайге.
Огонь человеку опора,
но если дать волю ему —
сожжёт он и поле и город
и сам задохнётся в дыму.
Вот так же и власть,
если совесть
из рук выпускает узду,
свои разрушает основы:
народы ввергает в беду.
И снова слышу голоса,
а чьи – пока не понимаю,
и напряжённо им внимаю,
сжимая мускулы лица.
…Веков разорвано кольцо:
вновь виден край,
вновь есть начало —
то пеплом ядерным кричала
тень человечества в лицо…
Что можно в мире изменить…»
Что можно в мире изменить,
когда пугают перемены,
и от испуга до измены
Конец ознакомительного фрагмента.