Районный прокурор Лазарев – не в духе и потому встретил следователя-стажера, мягко говоря, неласково: нервно вышагивал вдоль кабинета и всякий раз, поравнявшись, хмуро поглядывал на вчерашнего студента юридической академии. Тот же понимал, что шеф психует, и, кажется, догадывался о причине. В прокуратуре кто только не знал, что шеф всегда недоволен, когда его тревожат в столь неурочный час, как сейчас, поэтому старались не звонить и обходиться своими силами. Разве что при «ЧП». Как сегодня. Следователь Вайнштейн, вместе с тем, понимал и другое: он тут ни при чем, не он вытащил прокурора из семейного уюта. Ему это зачем? Он-то свое дело сделал. Как мог и умел, конечно. Остальное? Пусть голова болит у дятла. В конечном итоге, все равно дело перейдет в более опытные руки. Да и…
Стажер не мог знать еще об одной причине разгулявшихся нервов прокурора: Лазарев до чертиков не любил, когда к его подведомственной территории, следовательно, и к нему, приковывалось внимание верхов и прессы. Ему слава, как он сам выражался, – по барабану, тем более скандальная. Дело не в том, что у прокурора под носом случилось особо тяжкое преступление – убийство (экая, право, невидаль!). Проблема в том, кого убили? Сколько он помнит, случай небывалый. Значит? Начнутся звонки, дёргания, на совещаниях – склонения по всем падежам. Не обеспечивает, мол, общественную безопасность граждан, ослаблен, дескать, прокурорский надзор за деятельностью милиции, которая, в свою очередь, уходит от прямого боя с преступностью. Верхам-то что? Лишь бы к чему-то привязаться. А тут такой повод: громкое убийство!
Вайнштейн все стоит у двери, переминаясь с ноги на ногу, и хранит молчание. Если угодно будет шефу, сам спросит.
Лазарев наконец-таки остановился возле своего письменного стола, оперся левой рукой о столешницу и повернулся к стажеру лицом.
– Ну, что там у тебя?
Вайнштейну не по нраву столь грубое обращение, однако заставляет себя мириться.
– В результате проведенных первичных следственных действий, – начал он говорить по-книжному, представив себе, что он на экзамене и стоит перед экзаменатором-профессором, – что в подъезде дома номер 56 по проспекту Космонавтов убит мужчина…
Прокурор прервал.
– Короче нельзя?.. С чего ты взял, что именно «убит»?.. Пришел, увидел, победил, да?.. Почему не самострел, а?