– Кристиночка, не вставай, лежи, ты еще совсем слаба, – начала укладывать ее в кровать Алена, – сейчас воды дам, вот попей.
– Где мой сын? – еле слышно спросила Кристина, медсестра только печально вздохнула, и, проигнорировав вопрос, сказала Кристине еще поспать. Кристина схватила Алену за руку и пристально посмотрела ей в глаза.
– Прошу, просто скажи, где он? Я должна увидеть его, – требовательно просила Кристина.
– Его тело в морге. Его разрешили забрать и похоронить как ребенка, хотя он считается плодом, так как погиб в утробе, но ваша мать была очень настойчива, и руководство больницы согласилось, – объясняла медсестра
– Стоп, заткнись. Не говори больше ни слова… Просто, отведи меня к нему, – с обезумевшими глазами требовала Кристина.
– Я не могу. Вам нельзя. Вы не можете, ваши травмы были очень серьезными, и операция была тяжелой, вообще то, вас еле спасли. Вам нужен покой, вставать еще нельзя, да и стресс противопоказан.
– Что? Стресс противопоказан? Что ты несешь? Не надо было вообще меня спасать, лучше бы я умерла, – наконец хватка Кристины ослабла и она расслабилась на кровати, отвернулась, а из глаз тихо потекли слезы.
– Ох, мне так жаль, но не говори так. Все наладится, ты еще будешь счастлива, но пока тебе надо выздороветь, – Алена быстро ввела в капельницу снотворное и взяла руку Кристины, слегка погладила. Этот жест еще больше помог Кристине осознать, что все реально, что все произошло на самом деле, что люди вокруг ей сочувствуют, и что терпеть это просто невыносимо, а потом она провалилась в сон.
Максим так сильно переживал за подругу, что не мог ни работать, ни пить, ни встречаться с другими людьми, у которых в жизни был лишь хаос и веселье. Ему сейчас хотелось больше всего забрать всю боль Кристины, оградить ее от переживаний, ведь он очень любил ее, и дорожил, как своей собственной сестрой. Он стоял у открытого окна и жадно затягивался сигаретой, когда зазвонил его мобильный.
– Максим, привет, ну как ты там, брат? – спросил в трубке знакомый низкий голос старшего брата.
– Тебе не все равно? – язвительно и беспристрастно ответил Максим.
– Если бы это было так, я бы не переживал так за тебя и не названивал чуть ли ни каждый день, – вздохнув, сказал он.
– Что ты опять хочешь от меня? Я по-прежнему гей, и я все еще не вернулся в универ, и да, я продолжаю работать в ночном клубе и веду разгульную жизнь. Доволен? Теперь отвали от меня, – вызверился Максим на брата и отключил их разговор.