Дирк погладил рукой ветки своей лежанки. Они были похожи на
ивовые, но всё-таки, при всей своей твёрдости, очень удобно
складывались и сплетались, так что принимали расслабляющие для тела
очертания.
«Похоже, Ди Кро приспосабливает их именно для меня, - подумал
Дирк. – И температура под лежанкой регулируется: в ногах потеплее,
у головы попрохладнее. Он заботится об этом. Интересно, как он это
понимает?
Остров, который рождает чужая, не родная людям планета – но
который любит людей и готов стать им лучшим другом. Это сложно
укладывается в голове. Казалось бы, преимущество должно быть у этих
рыбонов или рыбоидов. Это им должны доставаться такие дары. Хм… Но,
впрочем, они же могут жить под водой. И, наверняка, у них есть свои
технологии и преимущества – там, в глубинах Океана. Поэтому люди
туда и не суются. Но всё же…»
Дирк вдруг остро пожалел, что не обладает силой, способной
поднять остров с морского дна, заставить откликнуться этот
волшебный мир. Эта грусть была щемящей и неожиданной. Неясно, что
породило её, но она возникла и разлилась, как огромный солёный
океан в груди человека иного мира.
Вцепившись в ветки, он несколько раз шумно втянул полной грудью
холодный, наполненный запахом йода воздух. Его чувству требовалось
бы подобрать своё, особое название. Он хотел простого и понятного
всем здесь, на Океане, хотел стать их частью, насладиться близостью
неведомого.
Дирк, словно ища выход своим чувствам, пытаясь зацепиться хотя
бы за что-то, мысленно потянулся к Ди Кро. Он направил к нему свою
печаль, представляя то, о чём рассказывал старик. Как он, Дирк,
становится бесплотным духом и проникает вглубь, туда, где между
кристаллических пузырей тянутся толстые, напоминающие аорты, ветви
к самому средоточию.
И там был некий свет – неяркий, словно бы серовато-сиреневый,
как сумерки. Дирк предстал перед ним, растерянно и потрясённо.
Только что он понимал, что воображает это всё по рассказу старика,
но вот в какой-то момент воображение перешло в размытую реальность.
Он действительно находился там.
Молодой человек в растерянности взирал на этот свет. Он и сам,
похоже, был чем-то вроде призрака, только ярче. Мыслью он потянулся
и как бы погладил это серовато-сиреневое свечение с благодарностью
и теплотой. И тут же почувствовал ответ.