В другой раз я опять пытался поесть добавочно, а потом вспомнил о предыдущем уроке, махнул рукой и пошел на почту отправлять [вам] золотую бумагу [для елочных игрушек]. Одна тетка, после того как я написал ей адрес на посылке, дала мне сухарей. Я увидел в этом жест Судьбы, так же, как и тогда, когда стоял на посту в пропускной будке, вызывая курсантов к приехавшим родителям, а те угощали меня кое-чем.
Много подобных уроков давал мне Бог, и я все больше и больше приходил к такому выводу: „Не надо слишком заботиться о еде, и [следует] довольствоваться своим законным пайком; а тем более гореть желанием поесть, когда не заслужил этого работой“.
Когда я был патрулем, я мог беспрепятственно ходить по городу. Товарищи приглашали меня после смены пойти на Московский вокзал, а там, притворившись проезжающим красноармейцем, пообедать бесплатно в столовой. Они уже несколько раз делали так беспрепятственно и удачно. Тем не менее я не согласился. Они пошли на вокзал, я в казарму. Б этот день мне подали в столовой полную тарелку супа, а когда я грелся в „Гастрономе“, продавщица угостила меня ломтем хлеба грамм в 300. Вот такие и аналогичные факты воспитывают меня. Я теперь твердо решил довольствоваться своим пайком и не желать большего, а тем более честно делить все за столом. Об этом мне напоминают ножик со сломанным лезвием и ложка, – я когда-то потерял точно такую же.
Я был очень рад съестному в первой посылке, но уже был огорчен баранками в последней; я теперь думаю, что питаюсь много лучше вас.
Другой случай: будучи дежурным по конюшне, я довольно легкомысленно относился к своим обязанностям, редко заходил в конюшню, осматривал город целый день. Внешне все было в порядке, и я сдал дежурство. А через пять дней меня вызвали и сказали мне, что во время моего дежурства пропали седло, сбруя и сумки. Мне пригрозили трибуналом, дали сутки на розыски. Я был совсем подавлен событием. Я сознавал, за что так случилось, и принял меры в смысле раскаяния. Само собой выяснилось, что после моей смены на конюшне произошла кража, а чтобы свалить вину на меня, в книге сдачи и приема дежурства после слов „дежурство сдал Пестов“, „дежурство принял такой-то“ приписали: не хватает того-то. Когда меня повторно вызвали в штаб батальона, я там держался стойко и бодро, отрицал кражу во время моей смены. Теперь кажется, все дело кончилось для меня благополучно.