Наташа, Коля, Сережа. Начало 30-х годов
С раннего же детства Колюшу отличала и необычайная ласковость. Я помню, как трехлетним мальчиком, в избытке энергии, он бегал взад и вперед по комнате и, несколько утомившись, подбегал ко мне, сидящему на кровати, и, уткнув свою головку в мои колени, говорил: «Бегал, бегал и к папе прибегал», как мальчиком он подходил иногда ко мне и молча обнимал так крепко, как только мог.
Что особенно отличало Колюшу и делало его таким милым для всех, кто его знал, это его кротость характера. Когда дети в чем-либо были виноваты, то их воспитательница (она жила у нас до шестилетнего возраста Колюши) имела обыкновение наказывать их тем, что сажала на сундук. Помню, как-то я увидел Колюшу молча сидевшим на сундуке.
– Я обидел Наташу,
– Колюша, что ты сидишь здесь? и меня наказала тетя Варя, – кротко отвечал грустный Колюша и продолжал спокойно сидеть на сундуке, ожидая конца срока наказания.
Эта воспитательница научила детей говорить на немецком языке. Он настолько был ими освоен, что иногда во сне Колюша говорил уже не по-русски, а по-немецки. К сожалению, ей не пришлось пробыть у нас долго, и легкость разговора на немецком языке была впоследствии детьми утрачена.
В Колюшу было заложено нежное сердце, отзывчивое к горю и страданиям окружающих. Я помню, как ребенком лет пяти он любил рассказывать о преподобном Серафиме по большой картине, на которой были изображены различные случаи из его жития. Когда он доходил до эпизода с избиением преподобного разбойниками, то останавливался, закрывая глаза ручкой, и говорил: «Не могу смотреть».
Жалостливость, которую мы старались привить детям, была вообще характерной чертой Колюши. Когда ему было около четырех лет, он очень любил стихотворение следующего содержания. Мальчик Ваня пришел из школы без книг. Мама спрашивает его:
– Ваня, где же твои книги?
– Я из школы их не взял.
Снова Ваня возвратился
И опять пришел без книг,
Сел тихонько в уголочек
И головкою поник.
– Ваня, где же твои книги?
– Я вчера их потерял!
– Как же, мальчик?! Как же, Ваня?!
Что же, будет так и дале? —
Сердце маме лгать не может…
Ваня со слезами сознается, что он отдал свои книги бедному мальчику, который не мог их купить. Ваня просит его простить и говорит, что сам будет учить уроки по памяти.
Это стихотворение Колюша любил декламировать с мамой в лицах. Он садился в уголок с грустным личиком и затем бросался на шею к маме со словами: «Прости». «А потом что было?» – просил он у мамы ему подсказать дальнейшее. Очевидно, поступок Вани глубоко запал в сердце Колюши.