Как же я умру, когда меня мама любит!
Встретил Небо, встретил Небо… Очень знакомое что-то, откуда это? Каждый год читаю, торжественно, лицом к Церкви, ко всем стоящим в ней людям, на Пасху. Они тоже пришли на встречу с Небом, с воскресшим Богом. Эти слова из Слова огласительного в день преславного Христа Бога нашего Воскресения святителя Иоанна Златоуста. Святитель описывает, нет, возглашает красиво и вдохновенно, как огорчился ад, встретив Христа не мертвого, а угасившего смерть своею смертью. Ад низвергся, умер. Потому что пленил его Сошедший в него. Ад принял тело (бездыханное тело снятого с Креста Иисуса) – и коснулся Бога, принял землю и встретил Небо. Встретил Небо.
Встретить Небо можно – и чаще всего так и бывает, наверное, – совсем неожиданно. Как вообще люди в Древней Церкви обращались в христианство? Я этот вопрос задаю среди прочих на беседах с родителями и крестными перед Крещением. Как? Да и в наше время тоже. На глубине, в таинственном механизме обращения, все главное совпадает. В древности и в наше время. Услышали что-то, запало в душу… Прочитали книгу или отрывок из статьи в журнале. А еще важнее, метче: поступка самоотверженного, мужества христианского стали свидетелями (как сейчас в Сирии, в этом, например, маленьком городке, где монастырь святой равноапостольной Феклы). А в те далекие века публичные казни мучеников – то есть дословно «свидетелей» – обращали ко Христу многих зрителей, пришедших «на позор сей».
Помню человека, не крещенного до двадцати пяти лет, которого поразила, пленила чистота девушки православной. И он потянулся к тому, что было для нее дорогим. Достал Евангелие, прочитал. Говорит, что, перевернув последнюю страницу Евангелия от Иоанна, надел ботинки и поехал в Елоховский собор (другой церкви не знал), подошел к человеку в подряснике (выяснилось позже – к пономарю) и сказал ему громко и решительно, чем немного напугал его: «Я креститься приехал, верю в Бога. Что мне сейчас нужно, куда идти?» Его крестили, конечно, но не в этот день и (заботясь о нем, о том, чтобы он с хорошей работы не вылетел) не в соборе, а в деревянной церкви в Удельной, под Москвой, и скромно крестили, без записи.
Вот встретился обыкновенный человек с таким же человеком, во всем подобным ему, только один в глазах другого увидел что-то неповседневное, какое-то небесное отражение. И задумался. Или фильм посмотрел, музыку услышал. В храме на службе оказался. Как та девушка в Нью-Йорке – про нее мне недавно рассказали – перешагнула случайно (не случайно?) порог Никольской церкви и увидела Христа распятого. Приблизилась к Нему, с ужасом всмотрелась и замерла. Стала приходить, а языка не понимает, ни церковнославянского, ни русского, но идет служба, поют, кадят ладаном, горят свечи. И люди вокруг, она это чувствует, тоже потрясены тем же, чем и она: страдает кто-то на Кресте, Кто не должен страдать. Но поверх этого чувствуется, что все вместе они что-то знают, нечто невидимое им открыто, и это делает их собранность не безотрадной, не безнадежной, внутренне светлой.