– Да будет так! – Стражница кивнула соратницам.
Те рванули вперед, подхватили Верного Глаза под руки, с неожиданной силой сбили с ног, распластали, пригвоздили к полу балкона. Из одного из котлов Верховная Стражница достала небольшой трезубец. Раскаленные докрасна смертоносные лезвия блестели, будто омытые свежей кровью. Взмахнув трезубцем, она попросила у Богини благословения и преклонила колени рядом с Верным Глазом.
– В великих муках рождается великое знание. Ты принят на службу Жницы и можешь задать ей один вопрос, и Богиня ответит.
Затем она прижгла руку Верного Глаза чуть выше локтя.
Юноша не дрогнул, не издал ни звука. Он обратил лицо к Богине и задал свой единственный вопрос:
– Что я могу сделать, чтобы вернуть силу моему Народу?
Верный Глаз нащупал выпуклый шрам в форме трезубца, вспоминая, что последовало за его вопросом.
Безмолвие.
Богиня молчала.
Верный Глаз лежал на полу, не замечая жгучей боли в руке, и ждал громового гласа.
– Богиня отвечает Верному Глазу! – крикнула вдруг главная старуха и вскочила, воздев над головой трезубец, весь в крови и остатках паленой кожи. – Богиня приняла его!
– Я слышала ее голос! Богиня приняла его! – вторила другая.
– Внемлите! – вопила Верховная Стражница, потрясая дымящим трезубцем. – Он уже не ребенок! Он Верный Глаз, Сборщик Божий!
Потом Стражницы пытались помочь новообращенному подняться, но тот оттолкнул их иссохшие руки. Немного пошатываясь, Верный Глаз встал перед статуей и заглянул ей в лицо. Он тщился обнаружить хотя бы намек на то, что Богиня недавно говорила.
Но видел лишь безжизненного истукана, а вокруг – полумертвых старух.
Метнув взгляд на Верховную Стражницу, он уточнил:
– Богиня говорила с тобой?
– Точно так же, как говорила с другими Стражницами и с тобой. Да, ее трудно расслышать, нужны чуткие уши, как у Стражниц, – ответила старуха. – Ты что же, ничего не слышал, юный Сборщик?
– Ничего, – подтвердил Верный Глаз.
– Что ж, обычно она глаголет устами Стражниц, а мы всегда готовы помочь. Мы направляем Народ согласно ее воле.
Верный Глаз перевел взгляд на других служительниц: те, взяв заостренные палочки, вонзали их в тело голубя, доставали потроха, делили их и, смеясь и шушукаясь, жадно поедали.
Он еще раз поднял глаза на Богиню – и впервые разглядел ее по-настоящему. В тот миг все и случилось. Он заглянул в металлические глаза статуи и, собрав силы, закричал ей в лицо: