Безысходность липкой массой залепила все органы чувств. Стало до боли безразлично. Только одна мысль билась, словно тонкая игла под ногти — я не стану мамой…
Больно до одурения. Нет, конечно, можно, наверное, найти первого встречного и как-то уговорить, подкупить, обмануть, в конце концов, но ведь не факт, что сразу получится с моими—то проблемами, да и не понятно, что там с наследственностью.
Да и не смогу я так…
Впереди мелькнули огоньки. Слава богу спасительный бензин, ну хоть одной проблемой меньше.
Заправка была малюсенькой только две колонки, и старичок, сидящий за кассой.
— Простите, я немного заблудилась. Вы не подскажете, где я сейчас нахожусь.
Он посмотрел на меня как на умалишенную и даже отшатнулся. Наверное, решил, что я разгуливаю по дорогам под кайфом. Но, перехватив мой упорный взгляд, все же сдался:
— Налево и прямо двадцать километров, а там кольцевая. Сообразите, куда вам дальше нужно.
Я поблагодарила, специально не взяла сдачу, оставив чаевые, чем вызвала одобрительный и почти дружеский взгляд, вышла.
Ну что же, всего двадцать километров, кольцевая, и я вернусь в свою разбитую жизнь.
Голова была словно налита свинцом, ни какие патчи под глаза не помогали снять отёки из под заплаканных глаз, а времени на то, чтобы нормально собраться и явиться на работу при полном параде просто нет. Я проспала!
И даже не это страшно, я не только опаздывала на работу, но и не слышала сто пятьсот пропущенных звонков от Лехиного отца. А Вадим Геннадьевич ох как не любил, когда его игнорируют.
В итоге, в конце всего этого безобразия мне прилетела смс: « Вероника, как появитесь на рабочем месте, немедленно зайдите в мой кабинет!»
Восклицательный знак в конце был словно окрик на непослушное дитя.
Не успела я выбежать из душа и натянуть юбку как телефон взорвался с новой силой. На дисплее высветился номер Алексея: любимый…
Нужно удалить и заблочить.
Зачем-то снимаю трубку и молчу. Он начинает первым:
— Ну, и что за представление?
— Ты это так называешь?
— Я вообще никак не называю. Перестань устраивать истерики, я тебе ещё не муж. Ну, оторвался на мальчишнике, ну и что криминального случилось?
Он говорит, а я не понимаю, как в один момент мой любимый человек стал совершенно чужим и таким циничным.
— Лёша, давай не будем. Между нами все закончилось. Свадьбы не будет, истерик тоже. Ты мне больше не звони. Я даже разбираться не хочу, ничего выяснять и понимать.