– Где она, Кох? Я прошу тебя, не делай этого, если ты сейчас попытаешься это сделать, я не знаю, что я с тобой или с собой сделаю, мне терять нечего.
– Тебе есть что терять, твоя жена ждет ребенка, и она ждет тебя.
– Где она, Кох?
– Аланд тебе все сказал.
– Ничего он мне не сказал! Агнес тоже нет, она увезла куда-то мою жену? Я поеду с тобой. Я понимаю, что ты меня можешь отшвырнуть, как щенка, но, пожалуйста, Кох…
– Почему Гаусгофферу не позвонил?
– Зачем? Мне нужно все это было только ради жены и сына, вы все у меня отобрали.
– Она попросила, я отвез ее по ее просьбе.
– Ты?! Когда? Ты ничего не говорил.
– Вчера утром, пока ты у Аланда гастроли устраивал, я ее отвез. Она позвонила Аланду, ей стало плохо. Меня никто не просил сообщать тебе куда, потому я и не скажу. Если она попросит тебе сообщить, то я, разумеется, выполню ее просьбу, отойди, ей нужны ее вещи.
– Она не вернется?
– Я не спрашивал, надо было забрать ее – забрал, отвезти – отвез.
– Вильгельм, я, конечно, сказал ей какие-то глупости про Агнес, про Корпус, но я так не хотел от нее уходить. Скажи ей, что я не могу без нее. Что она делает со мной?
– Вебер, ты был отвратителен, когда ты перед ней от всего, что делало тебя тобой, отрекся. Дело не в обиде, она не обижалась на тебя, но ей пришлось искать помощи не у тебя.
– Что мне делать?
– Ты решил думать за себя сам – вот и думай. Аланд тебе все сказал.
Кох ушел.
– Ладно, – сказал Вебер вслух неизвестно кому.
Зазвонил телефон. Вебер подошел, снял трубку.
– Вебер, почему не позвонил и не приехал? – это был Гаусгоффер.
– Виноват, господин генерал, отпала необходимость.
– В чем она у тебя отпала?
– Господин генерал, извините, я вас больше не побеспокою своими просьбами.
– Вебер, мы не в куклы играем, чтобы через четверть часа был у меня. Это приказ.
– Я не приеду, господин генерал, у меня и машины нет.
– Прекрати! Чтобы стоял у меня через четверть часа, доберешься!
Вебер положил трубку и ногой сшиб телефон, который вновь зазвонил.
На все можно закрыть глаза, только почему она с ним так обошлась? Зачем он, в самом деле, ей нужен, дергаемый за сто ниток кукловодами. Зачем он ей, когда сами кукловоды так к ней благоволят? А вот эти двое приехали от Гаусгоффера. Им не дамся, выберусь на чердак и пройду через другой подъезд, меня нет. Мой сын, которого я так и не увижу здесь, может быть, пока он не родился, мне встретится там, может, он предпочтет остаться со мной, а не рождаться на этом паршивом свете?