– Когда-то ты была о Фердинанде другого мнения.
– Я и сейчас о нем очень высокого мнения, но мне не нравится твое состояние. Ты себя не контролируешь, Абель спровоцирует тебя – тебе станет легче, но какой ценой?
– Пусть так и будет. Это моя жена, я за нее отвечаю. Я понимаю, что с вашей точки зрения, ее не в чем упрекнуть, что она мне не изменяет, так и не надо до этого доводить. Я посмотрю сам, сам все увижу, и тогда будет понятно, есть о чем говорить или не о чем.
– Не о чем.
– С твоей – не о чем, а с моей – так уже караул кричи. Анна-Мария, это моя семья, я сам буду решать, что мне делать.
– Рудольф, я поеду к Ленцу, а ты сядь, приведи в порядок свои мысли… Ты знаешь, что делать.
– Нет, я поеду с тобой, завезу тебя домой, потом посижу. Перед спектаклем я заеду за тобой, раз уж за ними нельзя…
– Успокойся, у Ленца есть график твоих выступлений наверняка или дай мне свой, мы с Ленцем подумаем, что куда поставить… Рудольф, пожалуйста, послушайся меня. Не надо тебе идти в оперу, хочешь, я позвоню им и попрошу их тоже не ехать? Не надо никакой оперы, или ты иди, а мы не пойдем.
– Нет, пусть идет, как идет, я хочу для себя все решить. Они не поймут, с какой стати им отменять такое культурное событие, Анна-Мария, я обещаю тебе, что к вечеру я буду абсолютно спокоен. Я и сейчас почти успокоился, потому что самое плохое – это то, что я чувствую сейчас, и ничего не предпринимаю, что бы это остановить.
– Ты вбил себе в голову несусветную чушь, ты оскорбляешь своими мыслями свою жену. Ты упрямишься, и ты будешь долго расхлебывать то, что можешь сейчас натворить.
– Ты не понимаешь, на что посягнул этот грязный развратник…
– А полтора месяца назад ты говорил, что Клаус хороший парень, и он тебе очень нравился.
– Я не знал, что он такой негодяй.
– Видишь, ты говоришь, что хочешь разобраться, а сам уже все решил, и решил неправильно.
– Я сам во всем разберусь.
– Не во всем надо разбираться, лучше доверять полностью человеку, которого ты любишь. Ты усугубишь ситуацию сам, сделаешь хуже, ты доверял всем своим друзьям, не ревновал ко всем подряд, когда все с Аней бродили по театрам во время твоей медитации. Для нее Венцель – такой же твой друг, как Гейнц, Карл, Вильгельм…
– С чего бы это?
– Ты сам привел его, сам назвал его своим другом, он племянник Агнес, он наш, это все понимают.