«Поединок» Гаусгофферу так понравился, что класс восточных единоборств он отдал Веберу без обсуждений, в порядке личного распоряжения.
С сентября Вебер начал читать лекции по математике, вел в академии класс восточных единоборств, ему было неловко оттого, что математику читает не Карл и не Вильгельм, что учит драться он, последний человек в Корпусе, но Аланд сказал, что это дело Вебера и вопрос не обсуждался.
Академия отнимала много времени, нахождение среди такого количества посторонних людей для Вебера было непривычно, он уставал. Курсанты-слушатели, как правило, были старше его, не говоря о преподавателях, сплошь высших офицерах. О Вебере шептались, говорили много обидных вещей, о серьезной протекции, о молодом выскочке, но после того как Гаусгоффер пару самых многоречивых убрал из академии, разговоры сами собой прекратились.
С курсантами Веберу было легко, его, несмотря на его возраст, уважали и внимательно слушали. Те курсы, где вел занятия Вебер, гордились, что у них «читает» и «ведет» Вебер, ученик Секретного Корпуса Аланда, Вебер был рад, что хотя бы не опозорил Корпус и, похоже, надежды Аланда оправдал.
Стали постепенно налаживаться отношения с офицерами, с ним заговаривали, звали «пообедать», подсаживались к нему за столик в столовой, где он появлялся редко.
Он хотел успевать и то, что было его ежедневной работой в Корпусе, времени катастрофически не хватало. Он мало отдыхал, ночные часы уходили на подготовку к лекциям, на медитацию, хотелось посидеть над сонатами Скарлатти, которыми почему-то он увлекся. Гейнц помогал ему, рассказывал удивительные вещи о контрапункте и особенностях гармоний этих сонат. Вебер старался успеть к тренировкам в зал единоборств, хоть он и вел их в академии, но трезвой самооценки не терял, Карл стал серьезно относиться к поединкам с Вебером, не позволяя над собой никаких преимуществ.
Кох или пропадал в своем конструкторском бюро, или сидел над разработками, не давая себя отвлекать и беспокоить. В классе единоборств Карл, Гейнц и Вебер все чаще оказывались втроем, без Коха друзья посмеивались над Вебером более откровенно.
На вечернем отчете в ноябре Вебер осмелился спросить Аланда, в самом ли деле ему так нужна эта академия? Он ничего не успевает, он устает так, что приходит и валяется мертвецом. Ему не нужны эти люди и эти лекции, разговоры офицеров, их вечное любопытство и желание выведать «как там у Аланда». Он почти не бывает на общих занятиях Корпуса, не слышит лекций Коха, Гейнца, Карла. Аланд пожал плечами и сказал, что если Вебера что-то не устраивает, он оформит Веберу до конца учебного года полный перевод в Академию. Ему нужно открыться людям, которые его окружают, попробовать услышать, что они говорят, понять, как они живут, не противопоставлять себя им, а попытаться вжиться в их проблемы и их образ мыслей.