взята. Наступившие сумерки помешали дальнейшей стрельбе.
Стало ясно, что утром немцы будут бомбардировать батарею, и поэтому, пользуясь ночью, надо принять необходимые меры.
Ночью с Н. А. Тиличеевым и разведчиками ищу новую позицию. Задача очень трудная, но урок хороший: вторая – запасная позиция – всегда должна быть заранее подготовленной. После долгих поисков, почти на ощупь, спускаю батарею с высокого берега вниз, к лугу, где с самого края нашелся довольно большой и тенистый фруктовый сад. Здесь в саду ставлю батарею.
Предположение наше оправдалось вполне: чуть ли не с первыми лучами солнца пустые окопы бывшей позиции 6-й батареи подверглись разрушительному огню тяжелых гаубичных бомб, к большому удовольствию глядевших на это веселое представление солдат.
После пустой позиции подверглась обстрелу колокольня недалекого костела. Видимо, это обстреливался мой «наблюдательный пункт». Эта последняя задача была решена точно «по руководству», очень аккуратно и верно, только на колокольнях и на мельницах моих наблюдательных пунктов не будет никогда.
* * *
Откуда стреляют немцы? Втроем с Н. А. Тиличеевым и дежурным наблюдателем усиленно всматриваемся вправо – в сторону звука, но найти позицию германской батареи не можем.
– Беда в том, что стреляют гаубицы. Такую батарею можно поставить так, что к самой подойдешь – не увидишь.
– Никак нет, ваше высокоблагородие, вон она… Глядите… Ну, конечно, это ихняя батарея!.. Одно, два, три орудия… все четыре, ваше высокоблагородие… И прислуга… Прислуга тоже видна, – почти шепотом от избытка волнующих его чувств спешит передать мне наблюдатель Чухломин.
Я слежу в бинокль за указаниями Чухломина. Он прав: германская тяжелая гаубичная батарея стоит на ровном месте, в кустах.
От радости я потерял способность рассуждать хладнокровно. Я вижу перед собой только эти германские орудия.
Опять снаряды 6-й батареи летят тучей, и белый столб дыма покрывает орудия. Я жду, когда рассеется дым, и… ничего не понимаю: орудия разлетелись на части, а то, что уцелело от орудийной прислуги, стоит как вкопанное, не шевелясь.
Ну, конечно, и есть вкопанное: простые доски – мишени. Деревянная ложная батарея!
И как последний дурак, попался на удочку и перепортил так глупо массу снарядов. Мне и обидно, и стыдно перед своей пехотой и перед своей батареей. Отомстили. Воображаю, какое у немцев теперь ликование.