«Указания»,– подумала Полина,– «значит, у Василия Аркадьевича действительно есть какой-то план».
Когда Полина открыла все окна в кабинете, в комнату вошел свежий ночной воздух. Эта ночь стала одной из самых долгих и тревожных ночей в жизни Полины. Столько событий!
– Полагаю, раз мы все в сборе, то вы можете объяснить нам, почему оторвали нас от веселья, Василий Аркадьевич,– протяжно произнес Стас, поддерживая руками Леонида Бессонова, чтобы тот не упал на пол и не заснул.
– Нет, Станислав Григорьевич,– отрезал Фетисов,– учитывая обстоятельства, ваших умов и рук для нового дела может оказаться недостаточно. Мы еще дождались не всех.
– Не всех?– Полина удивленно посмотрела на Фетисова.– Значит, должен прийти еще кто-то?
И эти кто-то уже пришли. После ее слов раздался новый звон колокольчиков.
– А вот и они,– обрадовался Василий Аркадьевич.
Дверь в кабинет снова открылась, и в комнату вошли двое. Оба этих человека были мужчинами. Один – молодой симпатичный блондин невысокого роста. Его голубые глаза сверкали таким блеском, с которым младенец смотрит на мир, окружающий его, полны надежд. В этом взгляде чувствовался немалый интеллект. Одет молодой человек был в блестящий серый костюм. Рядом с ним стоял крупный мужчина лет сорока. Рыжие волосы были завязаны в тугой узелок на затылке. Маленькая борода, пухлые щеки, круглые очки, а за ними серые водянистые глазки. Одет он был в черные брючки, черную рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, а поверх нее надета черная жилетка. Пухлые ручонки он держал в карманах брюк.
– Благодарю вас, что не заставили себя ждать,– улыбнулся Фетисов вошедшим.
– Кто они?– поинтересовалась Полина.
Но на ее вопрос никто не ответил. Двое мужчин прошли в комнату, закрыв за собой дверь, и присоединились к своим коллегам по работе, которые сейчас из последних сил держали себя на ногах.
– Это еще кто такие?– указал Лебедев на гостей трясущимся пальцем.
– Прошу любить и жаловать, товарищи,– официально заговорил Василий Аркадьевич,– это ваши новые коллеги по работе. Громов Алексей Ильич,– Фетисов представил молодого блондина,– знает семьдесят языков…
– Семьдесят два,– поправил Фетисова Алексей.
– Извиняюсь… знает семьдесят два языка и шестнадцать, из которых – мертвые языки.
«Ого!»,– не ожидала ничего подобного Полина,-«как можно знать семьдесят два языка?! Да, еще и в таком молодом возрасте! Он же почти мальчишка!».