— Они же невысокие, что они могут мне сделать, я же… —
пролепетал аристократ, не желая верить моим словам.
— Убить? Продать в рабство. Заключить в рабство? — набрасывал я
идеи.
— Не может быть. — замотал головой Влад.
— Еще раз поздравляю. — холодно сообщил я, возвращаясь к
зарядке.
— Бежать?! — предположил аристократ, подходя к окну.
— Ну?! — запертая дверь с треском отварилась. В мою комнату
зашел сам Ханви. В его руке сияла молниями хрустальная кружка. — Я
надо сказать, несколько удивлён вашим поспешным решением, но я
прогрессивный хоббит и если Мелоди говорит, что не против вашего
предложения руки и сердца, то мало того, не стану препятствовать,
но и так и быть, свадьбу сыграем за счёт нашей семьи!
— Анатолий, а вы как друг Влада Яблонского, будете его
свидетелем? — спросил у меня корчмарь.
— Я, не… — начал оправдываться я.
— Конечно же будет, мы как раз обсуждали это! — наигранно
радостно заявил аристократ и прижал меня к себе обняв за плечо,
строя при этом совершенно дурацкую улыбку.
— Чудеснейшее! — также широко улыбнулся хоббит. — Я уж боялся,
что вы господин Яблонский из тех кто не держит своё слово, а ведь у
меня приличное заведение!
Слова про приличное заведения словно наполнили кружку силой, она
затрещала, а сам полурослик в этот миг показался значительным и
весомым. А нет, не показался, доски половиц под его босыми
мохнатыми ногами прогибались так, словно передо мной был вовсе не
хоббит пятидесяти килограмм, а полутонный тролль.
— Ну, раз мы теперь почти семья, вашу проблему с гномом я решу.
И чтобы с вами ничего не случилось, выделю вам пару племянников в
сопровождение. Хорошего вам утра! И это, вы бы не стояли в одной
рубахе, по полу дует, застудите всё себе, а мне еще внуков с
десяток хотелось бы. — на этой фразе Ханви вышел в коридор,
аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Умоляю! — рухнул передо мной на колени Влад. — Дружище,
милейсший, товарищ! Помоги избежать семейных уз с мохнолапыми
спиногрызами.
— А когда ты Мелоди в койку волок её мохнатые ноги тебя не
смущали? — отрицательно помотал я головой.
— У неё на стопах носки шерстяные были, а ноги она бреет. —
горько проговорил аристократ.
— Сидит хоббит на дороге, деловито берет ноги, зря старается от
века не похож на человека. — продекларировал я расистский стишок,
который услышал в этом мирке.