Виктор сунул окурок под струю воды из крана, кинул его в мусорное ведро, ещё раз сполоснул руки и быстро вышел из комнаты. Через несколько минут он уже вышел из подъезда и переходил улицу, направляясь к аптеке.
– Мне нужна ёмкость для анализов.
– Моча? Кал? – быстро спросила аптекарь.
– Ээ… – Виктор не был готов к такому вопросу. – Моча. Да, давайте лучше мочу.
Аптекарь секунду посмотрела на него с приподнятыми бровями, а потом сунула в окошко пластиковую баночку в герметичном пакете.
– Спасибо, – бросил Виктор и выбежал на улицу.
Вернувшись в квартиру он, не снимая куртки, пошёл на кухню, распаковал ёмкость для анализов и положил в неё несколько чайных ложек порошка из банки, поднимая густое облако тумана над поверхностью стола. Затем он закрыл ёмкость, потряс ею, чтобы убедиться в том, что она плотно закрыта и снова поспешил к двери, на ходу запихивая пластиковую баночку во внутренний карман куртки.
Площадка возле подъезда была заполнена автомобилями и, обведя её взглядом, Виктор нашёл свой синий «Форд» восемьдесят девятого года. На его крыше и капоте ещё лежали остатки тающего, водянистого снега, хотя остальные машины были уже сухими.
Виктор имел глупую привычку разговаривать со своим автомобилем, но на этот раз он только спросил: «Готов?», перед тем как повернуть ключ в замке зажигания. Машина послушно вздрогнула и завелась, как бы отвечая на вопрос хозяина.
Виктор включил навигатор и, пока машина прогревалась, ввёл адрес частной химической лаборатории.
Среда, 30 апреля 2014 года
Табличка на двери купе гласила: «Начальник поезда М.А. Маутов». Виктор не знал такого начальника и, когда дверь отъехала в сторону, увидел грузного лысого человека, смотрящего на него из тускло-жёлтого тумана. На столе громоздилась радиоаппаратура, и казалось, что этот человек навсегда застрял между столом и стенкой.
– Заходи, дверь закрывай, – сказал М. А. Маутов. Голос его был высоким и хриплым, и Виктор подумал, что ему, наверное, здорово удаётся перепевать AC/DC.
В купе было жарко и пахло собакой. Виктору вспомнилось, как он залезал в собачью будку, когда был ребёнком. Он сел на диван напротив начальника, положил отчёт на свободный угол стола и стал ждать.
Маутов говорить не спешил. Он сидел, сложа руки на огромном животе. Форменный его китель был расстёгнут и, вероятно, не сходился. Приколотая над петлицей, стандартная железнодорожная брошь, изображающая колесо с крылышками, была дополнена острым шипом с завитушками. Шип шёл вертикально вниз от золотого колеса, и Виктор подумал, что за все годы работы ни разу не встречал такой замысловатой броши. Неловко ёрзая на диване, он пытался понять, куда смотрит начальник, но лампочка освещала их лица сверху, и вместо глаз на лице начальника играли тени от бровей.