— Так Ритка попросила забрать вас и еще в один бар отвезти. Тут, как я понял, нет тяжелых напитков, — его голос как хлыст по нервам. От каждого слова в дрожь бросает. Надеюсь, не слишком заметно. Немного дрыгаюсь под музыку, делаю вид, что танцую.
— А мне и тут неплохо. Может вы поедете, а я останусь, — мой голос не слишком жалобный при этом. А бедро Данила слишком близко. Касается моей, кажется голой коленки.
— Да как тут бухать. Все толкаются, пройти не дают. А столы посмотри какие маленькие,
кошмар. Данил. Есть предложения?
— Конечно. Поедем в Алмаз. Там всегда хорошо поят и кормят.
Ага, еще спать уложат. Да что ж я все время на эту рубашку смотрю, думаю о том, что там под этими гладкими пуговицами, а еще думаю, а смогла бы я расстегнуть их языком. Господи, какой бред. Все-таки зря я не отдалась бывшему, может быть, была бы не такой голодной.
— Не ребят, я не поеду. – мотаю головой, словно наваждение стряхивая. – Мне и тут хорошо.
Ой, я короче пойду в туалет, а ты уговори ее. Ну как ты там умеешь.
— Ну судя по тому, что вы в разводе, не сильно то он умеет. – кричу ей вслед, а она рукой машет, мол отстань. И тут я вскрикиваю, оказываюсь плотно прижатой к боку Данила, а его взгляд, еще мгновение назад бывший хитрым, стал стальным и острым.
— Ты серьезно думаешь, что я оставлю тебя здесь одну?
— Я серьезно думаю, что уже большая девочка, чтобы самой решать, — он еще и локоть сжал. И я бы вырвалась, если бы его близость так не опьяняла, лишая последних сил сопротивляться своему воображению.
— Ты— маленькая птичка и вряд ли сейчас способна решать. Так что пошли, — дергает он меня из-за стола, ведет в сторону бара как на аркане, а я и не сопротивляюсь почти, просто кайфую от жесткости его пальцев, думая, где бы еще они могли оказаться. Пусть и только в моей фантазии.
Но вот мы уже в гардеробе, он берет мой пуховик и встряхивая, расстегивает. Я сначала не совсем понимаю, что он хочет, а когда понимаю, краснею до корней волос. Еще никогда мужчина не подавал мне одежду. Это так интимно, особенно, когда он сжимает мои плечи, пока я всовываю руки в рукава, или когда выдыхает в шею, натягивая конский хвост до предела.
Я реально ничего не понимаю. Хотя понимаю одно— стоит мне заикнуться о подобных заигрываниях Рите, как все прекратиться. А мне так хочется ощутить эти моменты еще. Прокручивать потом их в своей голове, снова и снова. Наслаждаться. Смаковать. Вспомнить, какое горячее у него при этом дыхание. Какой терпкий аромат сигарет и парфюма.