Хаким склонил набок голову и, снимая ремешок с халата, разглядывал девушку. Мирела покосилась на Хакима.
− Мерзавец, что ты делаешь? Верни халат, убирайся вон, я буду кричать.
− Кричи. Пусть все гости сюда сбегутся и увидят истинное и порочное лицо дочери эмира.
− Ах, ты сволочь. Что тебе нужно?
− Мне нужна ты, − Хаким медленно снял с себя белую длинную куфию, а следом футболку. Мирела, задыхаясь от ужаса, в панике искала глазами выход из западни.
− Что ты делаешь? Зачем ты раздеваешься? Хаким… прекрати, слышишь, не надо…, − Мирела до боли закусила губу и поползла по кровати, взяв цель в ванную комнату. Но Хаким в мгновение ока оказался рядом и толкнул Мирелу в плечо, не сильно, но она упала и рванулась от него. Хаким в стремительном прыжке набросился на девушку, перевернул её на спину, сковал кисти рук и быстро намотал вокруг них ремешок халата. – Хаким о нет, нет, что ты делаешь? Прекрати, ты не в себе. Не надо…
− Чего не надо, детка? – Хаким завязал узел и придавил её руки к постели у неё над головой. Мирела всхлипнула. – Ты же чего-то хотела от Малика? Зачем его звать и ждать, когда я могу помочь тебе воплотить все твои грязные фантазии в реальность.
Мирела зажмурилась, умирая от стыда под его жгучим, похотливым взглядом. Хаким поедал глазами тело девушки, её длинные, стройные ноги с маленькими ступнями, широкие бёдра, плоский живот и заострённой формы небольшую грудь с торчащими красными сосками.
− Мирела, − застонал Хаким. – Какое у тебя сексуальное…
− Пожалуйста, Хаким, прошу тебя, отпусти меня.
− Я отпущу тебя, сразу, как только ты пообещаешь и пойдёшь, скажешь Малику и отцу, что отказываешься от помолвки, что ты не выйдешь за него замуж. Никогда.
− Ты… ты с ума сошёл?
− Я тебя прошу по-хорошему.
− Ни за что. И не смей мне угрожать и запугивать, я этого никогда, никому не скажу, − её глаза метали молнии, она была тверда в своём решении. Хаким может делать с ней всё что угодно, но она не станет лгать Малику и тем более отцу. Да стыдно вот так лежать и позволять Хакиму смотреть и трогать себя, но она готова это вынести.
− Ты не оставляешь мне выбора, Мирела. Ты разве не понимаешь моей муки? – Хаким сдавливает пальцами челюсть девушки и почти касается губами её губ. − Я хочу тебя, только тебя. Ты будешь моей, даже если мне придётся нарушить сотню правил и законов. Я пойду по головам, я готов от многого отказаться, чтобы заполучить тебя, − и насильно поцеловал в губы. Мирела застонала и забила ногами по матрацу от беспомощности. Как он смел? Так нельзя. Он не должен. Его твёрдые, горячие губы со вкусом виноградного вина до боли терзали её губы, и Мирела ничего не могла с этим сделать. Он целовал её против воли, насильно и чем сильнее она сопротивлялась, тем больнее был поцелуй. Разве может поцелуй причинять боль? Как оказалось, может.