А может быть у них, как у зодчих, и артель своя существует. Может и сам князь над этой артелью верховодит. И отбирает строго, не иначе как на службу при казне:
– Когда жрал в последний раз? – сурово спрашивает княже.
– Не помню, Ваше Сиятельство! – отвечает хрыч.
– Похвально. А вилы-то у тебя есть?
– А то, Ваше Сиятельство!
– Ржавые?
– Самые что ни на есть! Аж сыплются!
– Молодец. А теперь ответь мне, мужик, когда тебе надлежит обрестись в толпе?
– В момент наивысшего напряжения, Ваше Сиятельство!
– А точнее.
– А точнее, когда Пересвета Лютича начнет тошнить со страху.
Пересвет туго раздул щеки.
Позади него, как и прежде, гудела толпа.
Иной человек если и боится чего до смерти, так ему страх старым добрым товарищем является. Голову студит, а тело греет, чтобы оно могло шустрее наутек броситься.
Другое же дело Пересвет. Ему страх не товарищ. Скорее уж выживший из ума дед, за которого подчас бывает стыдно.
Ну, право, какая же подлость! Коли позади толпа – Пересвета тошнит. Рядышком крапива разрослась или куст терновый, так его непременно в обморок тянет. Ну а если уж лицом к лицу со своим страхом оказался, то тут самое время застыть. Не иначе как мокрая рубаха на морозе.
Не без должного рвения хочется Пересвета немножечко оправдать. Он не трус. Скорее даже наоборот. И один лишь только страх перед нечистью действует на него так гнусно.
Тут же, а оно и понятно, родится самый простецкий в мире вопрос. А на кой ляд он тогда служит в Белой Рати? Что же он, дурачок, забыл среди этих бесстрашных мужей, что стоят стеной на пороге человечьего мира со зловредной Навью?
Ответ будет еще проще. Ратниками не становятся. Ратниками рождаются.
Великим усилием Пересвет Лютич втянул щеки и прогнал беду восвояси. Беда оставила во рту кислый привкус. Он поморщился. Глаза подернулись бледно-розовым и грозились дать течь.
Хватит, – решил сам для себя ратник, – с чего бы пьянице отказаться от браги, а коню от овса? И с чего бы вдруг мне обойтись без каменьев?
Запустив руку через ворот под рубаху, он вытащил наружу багровый самоцвет. Рубин. Резким движением, каким бабульки отправляют себе в рот очередную семечку, ратник закинул камень под язык.
Уютная волна спокойствия прокатилась от макушки до самых пят.
Такая же волна проходит по телу, когда знахарь сообщает вам, что откашливаться кровью в вашем возрасте – это совершенно нормально.