Январь истекал, и сегодня предстояло снова ехать на линии, документировать недельную проходку. Весь день морозиться; двухметровой рейкой на шнуре мерить глубину забоев и от нестерпимого озноба приплясывать рядом с описывающей грунты геологиней. Смена обычным порядком сошлась в дом горных мастеров – сборную избу, где начальник проводил утренние планёрки и назначал исполнителей. Курили грошовый забористый табак, балагурили; первым рейсом взрывники отвозили на линии взрывчатку. Винчестер и брат Саня проспали и теперь прилюдно наматывали портянки, поспешно облачались в свитера, жилеты и прочую шерсть, слабо спасавшую от жёсткого мороза. Здесь грела разве физическая работа да сытное питание. Когда вернулась вахтовая машина, они успели второпях позавтракать, напилить и поколоть дров на вечер. Зимой в местных домах тепло, если, не затухая, топится печь.
Впихнув в салон лохматую Белку, брат Саня взобрался в вахтовку последним, и машина поехала на выезд из посёлка, накатанной колеёй в пять километров. Собака улеглась в проходе, смежила веки и чутко подрагивала ушами. Рыжую лайку Ершов нагло похитил на прииске «Фестивальный», куда ездили ледовой дорогой отовариваться под Новый год. На новую кличку собака уже отзывалась, но за хозяина брата Саню не признавала. Проживая при доме горных мастеров, охотно питалась из любых рук и шла за всякими ногами, обутыми в мохнатые унты либо валенки. Данное обстоятельство мешало приручить собаку и порождало насмешки.
– Чем дольше наблюдаю за людьми, тем уважительней отношусь к животным. Как успехи, младой кинолог? – не преминул съязвить Моряк, по-детски любознательный бич. – Дефективным недоумкам разъясняю: кинология есть научная дисциплина по выучке и размножению крадёных собак! – Моряк не выносил езды молча и готов был пострадать, но затеять разговор.
– Откатись и топай! – зло буркнул вспыльчивый Ершов, откровенно презиравший пытливого скопидома. Винчестер непроизвольно весь напрягся, готовый вступиться за брата.
– А обучающий кошек как называется? – спросил Серёга Мазай. Встрял своевременно; добавь Моряк едкое слово и стычки бы не избежать; брат Саня бывал порой задирист как пьяный мушкетёр.
– Кончай базар! – грубо вмешался дюжий проходчик звероподобного обличья, старший по кузову. Он благоволил к Ершову. – Сейчас я расскажу, какие специалисты в нашем концлагере томились! – Папа Коля полжизни провёл в острогах воспитательных ведомств, прошёл такой искусственный отбор – не приведи господи! Устными байками затмевал любого, кроме злоречивого выдумщика Моряка. Предвкушая занятный рассказ, едущие присмирели; россказни бывалых мужей обыкновенно интересны.