Володя был болезненным мальчиком, часто кашлял в детстве, простужался быстро – только секунду на сквозняке постоит или в холоде окажется. Хотя чем взрослее он становился, тем вроде бы и здоровье крепчало, однако родители, зная его состояние с детства, уже думали, как сделать, чтобы Володю не забрали в армию: парень армейские условия жизни не выдержит, здоровье не позволит, полагали отец с матерью. За Варнаву родители не очень переживали: парень рос здоровым, кулачищи точно кувалды, зимой без головного убора и куртки ходит и хоть бы хны, ни разу даже, Господи, помилуй, не чихнул. Пойдет в армию, и если к этому времени немцев не прогонят, то все фашисты через Варнавины кулачищи-то и погибнут. «А Володю надо спасать» – рассуждали Илья Пантелеевич и Мария Варнавовна. И спасали. Когда, через год с небольшим, работники сельсовета принесли Володе повестку, то не смогли ее вручить предпоследнему сыну Ильи Габо. Не нашли его. Родители позаботились, чтобы Володя не расписался на повестке. Расписаться на повестке и не идти в армию – грозило по законам военного времени очень большими неприятностями, а так – не расписался, значит не нашли парня, а на нет и суда нет. Потому Илья и Мария Габо все делали, чтобы Володя не попался на глаза сельсоветским работникам. У Ильи Пантелеевича был там даже свой информатор, с которым он расплачивался пятикилограммовой головкой овечьего сыра и большой бутылью самогона-первача. Когда собирались посетить дом Ильи Пантелеевича, тот сразу сообщал, и Габо прятали сына. Более того, Мария Варнавовна до полуночи каждый день не спала, караулила, не идут ли нквдешники за ее златокудрым Володей. Из окна дорога к дому была видна как на ладони, она бы первой заметила, как идет в дом чужой, и успела бы спрятать сына, если понадобится. Но однажды зимой, среди глубокой ночи, два представителя сельского Совета вошли в дом через открытые двери. Хозяева на этот раз забыли закрыть входные двери на засов. В результате Володю обнаружили спящим на печи.
– Одевайся, молодой человек, пришли по твою душу, до райцентра довезем на самых лучших санях, – улыбаясь, сказали сельсоветские и, усевшись поудобнее на свободные табуретки, вынули кисеты, стали самокрутки заворачивать. Представители власти были в годах, курили табак, выращенный в своих огородах.