Как это, например, случилось с Магдалиной, которая в авторских черновиках действительно есть и соотносится с Настасьей Филипповной: «Аглая посещает Н <астасью> Ф <илипповну>. Говорит, что это подло играть роль Магдалины…». Вот только в конечном варианте, то есть в романе, при посещении Аглаей Настасьи Филипповны уже никакой Магдалины нет! В конечном варианте Достоевский в этой мизансцене напрочь отодвигает Магдалину от Настасьи Филипповны, применив к ней совсем другое сравнение – падшего ангела! И в этом Достоевский видел огромнейший смысл (и я расскажу какой).
Однако выкинутый автором на помойку черновой вариант так до сих пор и гуляет по некоторым статьям и монографиям, бездумно подменяя собой конечный – правильный! – авторский вариант.
К примеру, профессор Е. М. Мелетинский в своей книге» Заметки о творчестве Достоевского», вышедшей в 2001 году, прямо подменяет этим черновым вариантом конечный авторский текст (курсив мой): «И сострадание ко всем людям, в частности – страстное сострадание князя Мышкина к Настасье Филипповне (ср. отношение Христа к падшей женщине в Евангелии, а также высказывание Аглаи о Настасье Филипповне: «…это подло играть роль Магдалины» – IX, 395), – основное проявление героя романа»>9).
А ведь в романе, повторюсь, это фразы нет и в помине! Она в роман не вошла – потому что автор изменил весь смысл этой сложнейшей мизансцены. Поэтому в роман, повторюсь, вошла совершенно другая фраза, вносящая в понимание образа Настасьи Филипповны совсем другой смысл, глубоко отличный от образа Магдалины.
Тем не менее эта существенно искажающая авторский замысел ошибка Мелетинского, почему-то так и не исправленная редакторами издательств, так и существует по сей день, продолжая тиражироваться теперь уже другими исследователями, которые бездумно и лениво повторяют эту ошибку за уважаемым профессором.
Прочитав неимоверное количество статей и монографий на тему «Идиота», я пришла к выводу, что еще одна ошибка достоеведов заключалась в том, что они рассматривали этот роман исключительно в одной плоскости – духовно-возвышенной и религиозно-философической. Проще говоря – в плоскости крайне отвлеченной от человека и его простых земных борений и дел.
Рассуждения достоеведов были сплошь исполнены музыки сфер. Тогда как на самом деле роман «Идиот» – это очень