Тем временем рыцари, находящиеся в угловых бастионах, продолжали вести прицельную стрельбу, по наступающим солдатам, не давая им возможности приблизиться к стенам. В предвратном дворике, воины-братья пытались укрепить поверженные ворота. Послушники несли деревянные брусья, тяжёлые обломки каменных стен и мешки с песком. Арбалетчики, выстроившись строем, посылали свои, незнающие промаха, стальные болты, в зазоры меж дубовыми створками. Из донжона, четыре рыцаря при помощи верёвок вытянули два скорпиона* и, установив их прямо перед вратами, приготовились к стрельбе. Тем временем, атакующие, перекидывали через ров небольшие мостки, и тут же втаскивали на них штурмовые лестницы. Многие солдаты, так и не добирались до противоположного берега. Они падали в грязную кровавую воду, пронзённые пилумами, либо придавленные тяжёлыми камнями, которые сбрасывали со стен немногочисленные защитники крепости. Раздался жуткий грохот, сотрясший казалось, все основание замка. Надвратная башня, не выдержала постоянных попаданий тяжёлых каменных шаров, и с оглушающим треском, вздымая огромные облака пыли, буквально сложилась, погребая под собой, как защитников, так и атакующих. В открывшийся проход тут же хлынула лавина церковных гвардейцев Эениаса, вперемешку с солдатами армии Алезии. И как только первая группа ворвалась в малый замковый двор, баллистарии* привели в действия скорпионы, десятки нападающих, были прошиты насквозь стальными убийственными иглами. Лучники, ровными рядами выстроившиеся за скорпионами, послали залпы стрел, и новые враги падали, даже не успевая переступить внешнюю границу замка. Тем временем, на частично обрушенных стенах древнего строения, кипел бой, как ни старались рыцари Церкви отталкивать штурмовые лестницы, многим нападающим все же удалось взобраться наверх. Теперь они, яростно размахивая секирами, алебардами и мечами, вновь и вновь обрушиваясь на рыцарей, расчищали место, для идущих следом. Как бы мужественно не сражались рыцари ордена Солнца и Креста, силы были неравны. Братья-воины медленно отступали, оставляя за собой трупы поверженных врагов и своих товарищей. Большая часть стен уже была захвачена, и нападающие сбегали вниз по каменным лестницам прямо в замковый двор. Заполыхали конюшни и хозяйственные постройки, послушники-воины, прикрываясь тяжёлыми рыцарскими щитами, невзирая на бесконечный обстрел, принялись выводить храпящих в ужасе лошадей. Когда обрушилась левая стена, вызвав очередной оглушающий грохот, нападающие хлынули в крепость с двух сторон. В считаные секунды, весь замковый двор был буквально наводнён гвардейцами первосвященника и королевскими солдатами. Скорпионы и лучники были уже смяты. А разрозненные горстки рыцарей укрылись за баррикадами, яростно отбиваясь мечами и пиками, от наседавших на них солдат. По всему двору образовывались небольшие защитные рыцарские круги, словно крошечные островки, в потоках вражеских солдат. Образовывались и распадались, сметённые ударами бесчисленных полчищ. Наконец запели огромные трубы донжона, давая приказ уцелевшим, отступать в цитадель. Рыцари бросились к главной башне, мечами расчищая себе путь. Тяжёлые двери цитадели раскрылись, и из глубины в нападающих полетели новые стальные дротики, выпущенные замковыми скорпионами, тем самым прикрывая уцелевших и давая им возможность укрыться за мощными стенами донжона. Послушники заводили внутрь боевых коней. Увидев, что враг пытается укрыться в цитадели, алезийцы будто обезумели. Они с неистовой силой вновь бросились в атаку, рубя мечами, коля копьями, нанося сокрушительные удары, при этом, не разбирая ни своих, ни чужих. Наконец, тяжёлые двери донжона закрылись, отрезая все пути для атакующих. В цитадели царствовал полумрак, немногочисленные выжавшие рыцари и послушники, уселись вдоль стен, стараясь перевести дух, многие были серьёзно ранены.