Савал не сразу смирился. Пытался защитить меченого сына, сопротивлялся духам. Женщины накрывали ребенка, как это было принято при шаманской болезни, своими штанами, переступали через него. И всё ещё не давали ему имени, боясь, что тогда уже ничем не смогут помочь избежать нежелательной для будущего вождя участи. Карья не принимала участия в «спасении» внука, мало того, словно не замечала этих действий. А однажды положила им конец.
– Твой сын может вырасти великим вождём и шаманом, – сказала она Савалу, когда тот пришёл просить её о помощи. – А может не стать ни тем ни другим. Доверься духам. Они говорят мне, что не будут изводить мальчика своими искусами – водить по дорогам Верхнего и Нижнего миров, посещать божества, ковать ему сердце и кости на свой лад, закалять голос и утончать слух, наделять вторым зрением… И без этого Чекур – такое имя подсказано мне духами, что означает на языке его прадеда руса золотой камень, когда вырастет, сможет обращаться к божествам-дарителям с просьбами. Так что воспитывай его как вождя и воина, закаляй богатыря на свой лад. Боги и духи тоже сделают это в своё время, и если он останется жив и здоров после этого, то не будет ему равных среди смертных. Правда, счастья ему это вряд ли принесёт… Ну, то уже промысел богов, и не нам судить, что хорошо, а что плохо.
Успокоенный матерью, Савал сосредоточился на воспитании преемника в соответствии с принятыми традициями. И преуспел в этом. Позже Чекур в битвах не раз показывал пример воинского мастерства, доступного единицам. Так, он вставал в один ряд с ляками – воинами, прозванными так по названию военной стрелы – лака, и способными шестом отбивать летящие в них стрелы. Обычно за ляком укрывались лучники числом до двух рук. Чудеса, творимые кудесниками шеста, когда из-за их спин вылетали тучи стрел, часто деморализовали противника, впервые сталкивающегося с подобным приёмом ведения боя. Ходили слухи, что как-то раз Чекур на спор так крутил шестом над своей головой, что остался сухим в проливной дождь.
Что же касается испытаний духов, то первым из них для Чекура стала мухоморная трапеза. В принципе она могла оказаться последней в жизни юного угра, ведь пожелавший впасть в блажь и тем самым испытать свои шаманские способности совершил роковую ошибку. Мухоморные духи, проявляющиеся белыми пятнами на красных шляпках грибов, проникая в человека, путают и кружат его, а иногда даже губят. Если уводят испытуемого вниз по реке, он погибает, если вверх – становится шаманом. Исход испытания во многом зависит и от того, каким оказывается снадобье – живым или мертвым. Живое получается из выросших рядом трёх, пяти или семи мухоморов, мертвое – из двух, чётырёх или шести. Одиноко выросший гриб вообще является пищей нечисти и ядовитей в разы выросших парами.